СВ, не обращая внимания: …ну и в конце концов, это несправедливо! Я про негра… Не расист я, ну как вы так можете! Я имел ввиду, что я тут пашу всеми днями! А вы меня премии…
Бухгалтерша Лена: Может, ты ей запрещаешь за себя платить?!
СВ, перекрикивая толпу: Я хотел сказать, что мы все тут пашем!
Повариха Надя: Как это пашем? Это ты нас за животных держишь, что ли?!
Водитель Арам (Наде): А ты что, считаешь себя выше животных, что ли?!
СВ (краснея и наклоняясь): Ну пожалейте вы меня, будьте людьми!
Повариха Надя: А сейчас не люди, что ли?!
Бухгалтерша Лена: А женщины вообще не люди, что ли?!
Зал: УУУУУ!
СВ: Ну я же нормальный!
Водитель Арам: Один ты нормальный? А мы ненормальные, да?!
СВ: ДА! ВЫ ВСЕ ТУТ… ЁБНУТЫЕ!
Зал взрывается. Бригадир с товарищами бегут к сцене с кулаками. Председатель выскакивает им навстречу и пытается остановить. Сергей Валерьянович хрипит и оседает на пол.
Председатель: Товарищи! Это непотребно! Ему нужна скорая!
Бригадир: Да за такие взгляды он до скорой не доживет!
Повариха Надя (пробираясь к выходу): Чтоб ты сдох там в своей больнице как собака! (кидает в Сергея Валерьяновича огрызок рогалика)
Водитель Арам: Не унижай собак, жирная тварь!
Повариха Надя: ЧТООО?! (бросается на Арама и начинает его душить)
Бухгалтерша Лена: (бежит к Араму сквозь ряды) Руки от женщины, ублюдок!
Все дерутся. Председатель наклоняется над Сергеем Валерьяновичем, достаёт телефон и набирает 03.
Председатель: Алло, скорая? Нам бы машину на экзоскелетный завод. В актовый зал. У нас тут инфаркт на товарищеском суде. (Смотрит на синего Сергея Валерьяновича). Только нам бы врача… Ну, знаете… Худого и русского.
В трубке что-то кричат.
Председатель: Постойте, я не фэтф… И не нац… Подождите! Алло?
В трубке звучат короткие гудки. Сергей Валерьянович хрипит и закатывает глаза.
Занавес.
Вот и дожили мы с моей Любой до того, что притворяемся спящими. Лягу, бывает, за полночь, отвернусь к стенке — чувствую, придвинулась вплотную к спине и задевает волосами плечо невзначай. Но я не шевелюсь, прижался лбом к холодному бетону и думаю: надо бы засопеть поправдивее, пусть решит, что я уже уснул. Втягиваю медленно носом воздух и изнутри так тихонько «у… мм…» — мол, задавило меня уже подсознание, не буди. Вставать рано.
Отодвигается тогда, отворачивается. Поправляет одеяло немного обиженно, затихает.
Вы не подумайте, не такой уж я и мудак, это всё не только с меня началось. Понятное дело, лет десять назад у нас внутри ой полыхало, туши-не потушишь ни песком, ни пеной. Ну а потом прижились, попритёрлись, вроде как и удивить больше нечем — сымай трусы да погнали, всё по плану: сначала так, потом эдак… Оглянуться не успел, как любовь в долг превратилась, да и самих жизнь потрепала: я на веник потасканный стал похож, она вообще иногда на Ждуна этого вашего смахивает. Смотришь, как сидит у телевизора — заржать хочется и грустно в то же время. Ну, ладно, жизнь не сахар, никто ж не обещал, что будет легко. Перестали свет включать, а в темноте под одеялом всё мягко на ощупь. Но ей, вроде как, ласки не хватает: «грубый ты стал, Вовк, хвать да хвать». А какая ласка, если батон режешь и думаешь — запустить его, что ли, ей в бубен? Вот смеху-то будет! Каждый день одно и то же перед глазами, а в метро видели какие шастают? Ох, как с подиума, таких надо на лимузинах катать по центральным улицам. Ну, у меня машины нет, у меня вообще ничего толком нет, не удался я как-то. С другой стороны, и она не Софи Лорен…