— Бред, — только и успел сказать Миха.
Георг выкрикнул что-то… Миха видел, как Георга утаскивают в темный коридор.
— Имя, фамилия? — Пожилая женщина в серой форме, сидела за столом со стопками бумаг.
— Михаил Нотов, — устало повторил Миха.
— Вы приговорены к пожизненным работам на нижних этажах. — Женщина не смотрела на него, она что-то сосредоточенно писала в тетради в клеточку.
— Я вас не боюсь, — сказал Миха, точнее, он не хотел её бояться.
— Два пожизненных захотели? Сейчас вас проводят в лифт. Пункт назначения — нижний этаж. Пару лет довеском вы уже заработали. Наша судебная система работает быстро и без запинок, — сказала пожилая женщина. Она не отрывала глаза от листочка.
— То есть пожизненное плюс пара лет? — вежливо уточнил Миха.
— Разговорчики! — сказала женщина.
Ему было холодно. Холодно было, когда долго ехали в лифте, обитом фанерой, холодно, когда спустились в подвал. Перед камерой ему выдали ватник и валенки. Он подумал: «Хорошо, хоть не заморозят», — и открыл дверь. «Съесть бы что-нибудь, хоть омлет», — подумал он с грустью.
— Какой омлет, парень? — Толстый мужик с наколками смотрел прямо на него. — Я волк, а не мамочка тебе омлеты делать!
Камера была абсолютна, до жути реальна. Ватник и валенки не спасали. Мужик был толстяком из голливудских фильмов. У таких обязательно есть трейлер, и они работают дальнобойщиками или еще кем-нибудь.
— Вы не знаете, что происходит с теми, кого приговаривают к расстрелу? — тихо спросил Миха.
— Башку им сносят, — ответил толстяк.
«Бедный Гег», — подумал Миха. Надзирательница с седыми волосами сказала:
— Нотов, на выход. Работать будешь, шевели ногами! Не бубни себе под нос.
Он молчал.
— Разговорчики в строю! — Ему дали метлу.
— Мети вот от этого забора до вон того.
Нижний этаж был весь в заборах. На потолке были нарисованы тучи и гроза.
— Иди, иди, давай, скорее. Мети быстро! Быстрее, быстрее, я сказала! Ты думал, мы с тобой шутить будем? Давай, давай, нормы надо выполнять. Я в листочек записывать буду. Сколько ты наметешь, столько я и запишу. А если ты мне не понравишься, я ничего не запишу, и ты не получишь еды. Такие здесь правила.
— И вы что тут всё время будете стоять, пока я мести буду?
— Конечно, я твоя персональная надзирательница. Знаешь, как тут поступают? Если ты очень не понравишься кому-то, на тебя наденут рубашку, свяжут руки за спиной. А если ты будешь орать, тебя будут бить, усёк? Мети, понял?
Миха взял метлу и стал мести. В это время его голова пыталась сообразить, как выбраться и спасти Георга. Он мел и мел, пока не решил, как будет действовать. Он остановился. Надзирательница сурово на него посмотрела и собиралась что-то сказать, но Миха успел первым: