Я замолчала. Финн тоже молчал.
— Я еще даже не начала рассказывать самое страшное. Мне продолжать?
— Мне хватило и отца-наркомана. Нет, продолжай, мы должны с этим покончить, чтобы больше не возвращаться.
— У тебя уже начало меняться мнение обо мне?
— Да, — сказал Финн после некоторого молчания, — но не отношение к тебе.
— Ладно. Так вот, они его пытались вербовать, но они не могли действовать своими обычными способами, типа убить меня, и сказать, что сын следующий, если он не согласится. Потому что он был, чуть ли не единственным настоящим врачом в городе. Он был можно сказать публичным человеком, а такие вещи на люди не выставлялись. Потом, они узнали, что я русская. Я не принимала ислам, не носила хиджаб, да еще и была блондинкой, Я выделялась в толпе, и скоро каждый знал, что жена врача русская. Политическая обстановка была таковой, что Ирак вел войну с США, Россия была на ножах с США, не так открыто как сейчас, но настроение не поменялось. Ираку нужны были союзники в войне с США, они пытались втянуть в эту войну всех, кого можно. И я, русская девушка в Ливане была у них как красная тряпка для быка. Ты же видел их «казни»? — Финн кивнул, — так вот, они хотели меня казнить, очень изощренно и жестоко и выложить видео с этой казнью на всеобщее обозрение, выставив все так, будто в моей смерти виновата Америка. Россия бы не смогла проигнорировать такой инцидент по вине США, и как-то отреагировала бы. Ираку подошла бы любая реакция, а возможно и союзничество. Потом произошло самое страшное событие в моей жизни. Моему сыну исполнялось два года, я через месяц должна была родить второго ребенка. Мы решили устроить большой праздник по этому поводу, и к нам съехалась вся родня. Во время праздника дети захотели мороженого. В Ливане очень вкусное мороженое, совсем не такое как везде. Я вышла в магазин за этим мороженым. Магазинчик, можно сказать палатка, был через дорогу от нашего дома. Когда я зашла в магазин, прогремел взрыв. Обломками от взорванного здания завалило магазинчик. Когда я очнулась, увидела, что на мне лежит продавец, он был мертв, его сверху привалило балкой, и я не могла из-под него вылезти. У меня начались схватки, и там же, с мертвым продавцом, лежащим на мне, я родила ребенка. Я слышала, как он плакал. Я не могла даже руки ниже пояса опустить, что бы помочь ему, все было завалено обломками. Я пролежала там в такой позе двое суток. С раскопками завалов там не особо спешили, потому что они были в порядке вещей. Я лежала там и понимала, что взорвали наш дом. Я бы наверно и умерла там, если бы меня не раскопали какие-то мальчишки. Мой ребенок умер, это была девочка. Когда меня вытянули из-под обломков, я увидела, что разрушена большая часть нашего дома, а от нашей квартиры вообще ничего не осталось. На улице валялись оторванные части тел. Меня отвезли в больницу. Но, прознав, что русская жена врача жива на меня началась охота. Муж мой мертв, и больше ничего им не мешает. Меня вывела из больницы медсестра, знакомая Саида. Сказала, что бы я бежала. Я не буду рассказывать, в каком я была состоянии, мой муж умер, двое детей умерли, вся его семья умерла. Я осталась совершенно одна в чужой стране, и за мной охотились террористы, у меня не было ни документов, ни денег, даже сменных трусов. Мне нужно было попасть в Израиль, это была ближайшая страна, где меня не убили бы. Но границы в Израиле, Палестине и Ливане были периодически закрыты, не пускали вообще никого, кроме чиновников. У меня не было документов, так как они пропали при взрыве. Из посольства меня просто выгнали, дабы избежать проблем. Десять месяцев я не могла пересечь границу, время от времени границы открыли, но на каждом пропускном пункте меня поджидали террористы. Я опущу рассказ о том, как я побывала у них в гостях, и как сбежала и как жила все эти месяцы. В итоге мне помогла перейти границу русская журналистка, в обмен на рассказ о том, что там творится на самом деле, без прикрас. Она даже выложила интервью в интернет, но его тут же замяли, а журналистка эта, случайно покончила с собой. В общем, на этом и все. Это история Аннели. Но есть еще история той, второй, имени которой я не помню.