— Наверно я бы и относился так, но я узнал тебя другую. Глядя на тебя, я не могу сказать, что у тебя есть какие-то открытые психологические травмы.
— Да, открытых нет, я их вылечила, но такое случается редко. А чем восхищаешься?
— Я не представляю, какая должна быть сила духа, что бы выжить в этих условиях. И какая должна быть жажда жизни, что бы излечиться от этого.
— Тогда ты восхищаешься зря, у меня не было ни того, ни другого. Когда медсестра в больнице сказала, что мне надо срочно бежать, я сказала, что останусь, пусть они убьют меня, мне уже не для чего жить, и меня на этом свете ничего не держит. Она сказала, что они не просто убьют меня, им нужно зрелище, и чем кровавее оно будет, тем лучше. Они бы пытали меня несколько месяцев, пока у меня почти не осталось конечностей и кожи на теле, все это бы записывалось на видео. И только потом, тот кусок мяса, который от меня остался бы они бы убили. Так что у меня не было цели выжить, меня спас панический страх. Каждый день я задавалась вопросом, зачем я осталась жива? Я вышла из дома за минуту до взрыва. Это счастливая случайность. А снова родиться мне помог один мужчина, которому я буду благодарна до конца своих дней. У меня не было желания жить, я просто проиграла ему пари. Так что, дорогой, восхищаться нечем.
— Ты зря так говоришь, — сказал Финн, очень нежно гладя меня по ноге.
— Послушай, если ты будешь относиться ко мне вот так, как к хрустальной вазе, я тебя буду бить!
Финн засмеялся.
— Не надо, я тебя боюсь! — говорил он, запуская руку мне под футболку.
— Ммм, значит все таки не будешь относиться ко мне как к хрустальной?
— Что ты там говоришь? — с улыбкой спросил Финн, отрывая свои губы от моего живота.
Озеро Каллавеси было одним из самых больших озер Финляндии, и очень красивым. Посреди него было множество островков. Финн пришел утром с большой, красивой рыбиной.
— Кто это? — спросила я, — разглядывая рыбину, она переливалась разными цветами и была вся в пятнышках.
— Кумжа, ручьевая форель, — ответил Финн.
— Ааа, значит форель, понятно.
— Она должна быть с икрой.
— Ммм, вкуснятина! А я как раз испекла хлебушек, и масло есть, наше, домашнее.
В трейлере я освоила новую для себя чудо технику — хлебопечь. Она была в комплектации, как и многое другое. Но на базе, конечно, была настоящая кухня, и там все работало.
— Финнчик мой золотой, — сказала я, обнимая его, — здесь так хорошо, и все работает, есть горячая вода и отопление, и рыба! Я не хочу отсюда уезжать.
Финн удивленно уставился на меня.
— Хочешь остаться тут жить? Вдвоем?