— Я не знаю. Но это было круто!
— Это точно, — с улыбкой сказала я, — у меня до сих пор ноги дрожат.
— У меня тоже.
Финн гладил мою руку, потом заметил на ней глубокую царапину.
— Ой, — виновато сказал он, — прости, я не хотел сделать тебе больно.
Он целовал царапину.
— Мне не было больно, я бы даже не заметила, если бы ты не сказал. Какая-то заколдованная твоя страна. Может и ты меня заколдовал? Сам чародей, а меня ведьмой называешь? — смеялась я.
— Я нет, я обычный человек, а ты вельва. Это духи гор почувствовали твое присутствие и вселились в нас.
Мы оделись, и вышли на улицу, в забытье, в трейлере мы пробыли почти три часа. Я вышла на улицу, и ахнула. Показывали сияние! Небо переливалось разными цветами, развивалось как флаг. Рисунок медленно менялся, то казался лентами, то разливался сплошным полотном, из зеленого плавно перетекал в фиолетовый. Поверх этого великолепия были видны звезды, миллиарды звезд на радуге. Это было нереально, и не поддается описанию. Потом сияние медленно уходило за горизонт, как огромное разноцветное облако, пока совсем не исчезло.
На следующий день Финн отмыл стеклянную комнату, примыкающую к нашему дому, поливая купол из шланга. Северное сияние мы планировали смотреть отсюда. Утром Финн пошел на озеро ловить рыбу, и потащил меня с собой. Как ни старался Финн, рыбалка мне так и не полюбилась.
— Ты любишь ловить рыбу, а я готовить и есть ее, все честно, — говорила я.
— А я люблю, как ты готовишь.
— Ну вот, ты добытчик, а я Импи. Как там будет добытчик по-вашему?
— Имени с таким определением нет, — после некоторого раздумья сказал Финн.
— А твое имя как переводится?
— Очень пафосно, — с улыбкой сказал Финн, — переводится, как подарок бога. После того, как мама родила моего брата, ей сказали, что скорее всего у нее больше не будет детей. У нее были очень сложные роды. У нас с братом разница в одиннадцать лет. Родители уже не надеялись, но случилось чудо, как говорила мама, и появился я. Поэтому меня так назвали.
— Даже при продвинутой медицине может случиться что угодно. Я переживаю за Олю.
— Расскажешь, почему ты решила больше не иметь детей? — аккуратно спросил Финн. Он мыл посуду, и стоял ко мне спиной, я не видела его лица.
— Потому что я не переживу еще одной потери.
— Ты ведь решила это до апокалипсиса, когда еще была медицина?
— Да. Когда у меня был ребенок, с медициной проблем не было, у меня муж был врачом. Но все равно случилось так, как случилось.
Финн задумчиво молчал, вытирая тарелку. Между его бровями залегла складка, такое случалось, когда он стоял перед выбором, или искал выход.