Мы действительно задержались на одном месте. Прошло около ста пятидесяти лет с тех пор, как граф появился на пороге нашего с Эшвардом замка. Хотя, думаю, если бы не охотники, мы бы остались здесь еще минимум на пару десятилетий.
Нам можно было не бояться того, что нас раскроют. Герцоги сменяли один другого, назначаемые и смещаемые императорами, крестьяне и их сеньоры поднимались с мест во имя святой для них цели освобождения Иерусалима, а мы так и оставались в нашем замке не замечая ни войн, ни голода, ни болезней.
Нас обходили стороной, а наши соседи менялись слишком быстро, чтобы задавать вопросы.
Граф, прежде любивший, чтобы его имя звучало, на это время исключил себя из светской жизни, увлекшись новой для него игрой — разговорами со мной и Эшвардом. Да и наш замок, и десяток деревень вряд ли можно было назвать графством. Пожалуй, даже владения моего отца были больше.
Однако, пусть охотники (хотя я все так же была горячо уверенна, что на самом деле за всем стоит граф) и стали толчком к смене места, переехали мы лишь спустя пять лет после этого. Большой срок для человека, но ничтожный для вампира, а за прошедшие столетия я уже начала мыслить вампирскими категориями.
Граф выбрал для нас маленькое поместье, затерянное в горах. Это был темный медвежий угол с суеверными крестьянами, непривычным языком и густым лесом вокруг. Зимой здесь мело так, как никогда не бывало ни в Тулузском графстве, ни там, где мы жили после, поэтому долгие три месяца мы питались исключительно слугами, коих было не так много, как в предыдущих местах, но достаточно для нашего комфортного существования.
Виктория граф с нами не взял.
Думаю он считал, что тот может помешать его игре, наставляя Эшварда на путь истинный. Меня мой рыцарь уже не слушал, а вот Викторий всегда ему нравился и возможно смог бы повлиять на него.
Впрочем, Виктория не было, и гадать о несбывшемся не имело никакого смысла. А втроем нам было, пожалуй, слишком тесно.
Если в выборе графа был расчет окончательно извратить суть моего рыцаря, то он оправдался. В этом забытом богом месте время словно застывало и скука, вечное проклятие вампиров, чувствовалась особо остро. Хотя бы от того, что единственным доступным развлечением для нас были разговоры. Пускай и в предыдущее столетие мы жили замкнуто, но здесь отрезанность от остального мира достигала своего апогея — не было даже деревень, куда можно было бы выбраться на охоту, не говоря уже о гостях, что пусть и очень редко, но все же навещали наш прошлый замок.
И поэтому мы каждый вечер собирались вместе, хотя я предпочла бы избежать подобных посиделок. Лучше умереть от скуки, чем смотреть, как яд слов графа разъедает мысли Эшварда, и не иметь возможности что-либо с этим сделать.