И через некоторое время мне стало казаться, что я смогу, действительно смогу жить дальше, оставив позади свое прошлое.
После обращения я увезла Иеронима в заброшенный домик, который приглядела заранее. Он был достаточно далеко от людей, чтобы их запах и тепло тел не внушали ему жажду, но достаточно близко, чтобы я могла приводить туда жертв.
Жертв…
Никогда не думала, что стану так часто пользоваться своими силами, и даже не задумываться об этом, но у нас не было иного выбора. Мы не могли допустить, чтобы нас обнаружили.
Днем мы прятались в подвале, опасаясь солнца, а ночи проводили на природе. Иерониму безумно нравилось носиться по полям и лесам со скоростью, недоступной для человека.
С графом единственным моим удовольствием были наши жаркие ночи. После же обращения ничто не радовало меня, кроме запаха свежей крови, а когда я научилась контролировать жажду, то и не думала, что мои вампирские силы можно использовать вот таким вот способом.
Иероним доказал, что и в этой нежизни есть свои, определенные, плюсы.
Хотя конечно, будь у меня выбор, я бы все-таки предпочла не быть монстром возможностям искупаться в горной реке, слишком холодной для человека, или прыжкам со скалы.
Кроме этого я учила Иеронима контролировать свои новые способности — силу, скорость, внушение и жажду.
Особенно жажду.
К силе и скорости он привык быстро, но то, как вампир реагирует на кровь — это убивало его, такого чистого и светлого.
Иероним скрывал свои чувства, но мой слух был более острым, чем его, и иногда я слышала, как он молится, когда он думал, что находится один. Возможно это было нечестно, но я хотела знать, что он чувствует на самом деле. Ведь сам он мне никогда бы не сказал, не желая расстраивать меня.
— Ради Ольги, — шептал он на грани слышимости. — Я переживу это ради Ольги. Господи, спаси ее и прости, чтобы она не сделала. Она не виновата в этом, ни в чем не виновата, ведь это граф заставил ее. Можешь не спасать меня, я сам выбрал этот путь, но только спаси ее. И избавь меня, если не от жажды, то от удовольствия. Я ужасаюсь, вспоминая это, но мне действительно нравится пить кровь живых людей. И это пугает меня.
Иероним молился тому, в кого я уже давно не верила — граф стал моей единственной религией, моим дьяволом и моим Богом.
А я лишь крепче сжимала кулаки, убеждая себя, что это был его выбор, хотя его слова заставляли меня чувствовать себя эгоисткой, каковой я и являлась.
Наверное, мне стоило поступить иначе, но пока Иероним был рядом, мне становилось легче перенести одиночество.
А вот рыцарю было сложно принимать свою новую сущность, которую он выбрал сам. Мои первые годы слились в одно пятно, ведь граф подстегивал мою жажду, позволяя разрывать жертву за жертвой. Я не давала Иерониму сделать что-то, о чем он мог бы пожалеть, но несмотря на то, что он не отнимал жизни, чувства, которые он испытывал, выпивая кровь, пугали его.