Ведь мы бы ничего не смогли забыть — ни их испуганных лиц, ни криков, ни молитв.
Конечно, в замке была и прислуга (теперь, когда у меня был Иероним, я перестала быть призраком, не замечающим паутины и не застланных постелей), но мы предпочитали не трогать их. Мы вообще предпочитали не причинять людям боли, и пока у нас это успешно получалось.
Шум дождя заглушил легкую поступь нашего ночного гостя, впрочем, не думаю, что я услышала бы его, даже если бы стояла полная тишина. Граф всегда умел скрываться, если ему это было нужно.
Мы были в библиотеке, когда в дверь донжона громко постучали.
— Я посмотрю, — Иероним подскочил с места, отложив книгу, которую изучал.
Его обучили грамоте и помимо тренировок с мечом он любил читать истории о подвигах прославленных рыцарей. Большая часть этих историй не обладала достоверностью, но Иерониму нравились сказки — он находил в них какой-то особый шарм.
Почувствовав неладное, я подскочила и побежала вслед за ним. У двери мы оказались вместе, но открыть ее не успели, потому что она сорвалась с петель, разлетевшись в щепки. Реакция позволила мне и моему рыцарю отскочить вовремя, а вот сонной служанке, что подошла на стук несколько позже нас, не повезло. Древесные осколки, острые как ножи, проткнули ей живот, заставив вскрикнуть от боли.
Коридор наполнился запахом свежей крови, но сейчас это было последним, что меня волновало, потому что через порог переступил человек.
Не человек.
Плащ закрывал до боли знакомое мне лицо, но я сразу же узнала его движения хищника, его запах. Слишком прочно все это въелось мне в голову. Слишком глубоко он был в моем сердце.
Алые глаза вспыхнули, когда он откинул свой капюшон, а губы исказила улыбка, больше похожая на оскал.
— Надеюсь ты скучала по мне, дорогая?
За то время, что мы не виделись, он ни капли не изменился. Черты его лица были по прежнему прекрасны, кожа сияла мраморной белизной, а черные волосы спускались на плечи.
— Граф, — выдохнула я.
Я думала, что начала излечиваться, но это было ошибкой. Моя болезнь им неизлечима, ведь даже смерть и вся та боль не помогли мне. Потому что только когда он оказался рядом, я поняла, что все эти десятилетия будто и не дышала. Потому что он был моим отравленным, ядовитым воздухом.
Осознав, кто же стоит перед ним, Иероним тут же кинулся к графу, размахивая мечом, хотя я много раз говорила, что мы не сможем с ним тягаться.
Мой рыцарь был гораздо быстрее и сильнее обычного человека, но куда ему было равняться с опытом и силой графа? Тот даже не заметил его попытки, легко откинув в сторону.