Да убивать их надо!
— Очень просто, — гость пожал плечами. — Сейчас в поместье-столице праздник — помолвка наследника Раванира. Хотят устроить показательную казнь для пленных. Так сказать, в целях повышения боевого духа… ну и любителям острых ощущений должно понравиться. Сами понимаете, казнь будет зрелищной — ливень стрел, распятие и всё такое… Не хотелось бы, чтобы темноволосые при этом находились при последнем издыхании. Эдак они всё зрелище испортят!
Лорд Салаор покачал головой. Будучи воином, он соглашался с тем, что пленных иногда принято убивать. Но вот чтобы устраивать из обычной казни какой-то праздник? Впрочем, помолвка наследника происходит не каждый год.
Не спеша беседуя о том, что сейчас происходит в поместье-столице, они спустились в подземелья. Пограничная крепость представляла собой массивный замок с высокой крепостной стеной. Не верилось, что это строили эльфы. Но тем не менее в толще земли имелся облицованный камнем спуск вниз. Крутые ступени поистёрлись от времени. Факел в руке лорда Салаора освещал низкой свод, пятна лишайника тут и там, потеки и пятна от сырости — сказывалась близость реки.
Внизу на площадке имелись четыре крепких деревянных двери, обитые железом. Охтайр провел ладонью по скобам и ощутил слабый укол:
— Магическая защита?
— Приходится быть осторожными.
— Открывайте.
— Вы уверены, что справитесь один? Может быть…
— Ничего не надо, — денщик наследника полез за пазуху, выуживая кристалл горного хрусталя на цепочке. — Видящая Хозяйка снабдила меня всем необходимым.
В этом была кое-какая правда — старая Хозяйка действительно однажды поделилась с учеником горстью амулетов. Полукровка припрятал некоторые из них на всякий случай, но пользоваться не спешил.
Дверь отворилась. Из темной камеры пахнуло спертым воздухом, запахами гнилой соломы, мочи, пота, мускуса и какой-то кислятины. Не слишком приятная смесь запахов, но Охтайр сделал глубокий вдох. В его детстве, далёком и полузабытом, орки пахли почти также. А несколько лет бродячей жизни в лесу, да ещё в компании троллихи, вовсе отучили его быть брезгливым.
Протянув руку, он взял у своего спутника факел и бестрепетно шагнул в камеру, немного наклонившись перед низкой притолокой и не обращая внимания на протесты командира гарнизона.
Пленные сидели или лежали на соломе, которая начала преть от сырости. Все они были в ошейниках, прикованных к торчащим из стен скобам. Камера внутри оказалась достаточно просторной, а цепи — слишком короткими для того, чтобы заключенные могли устроиться рядом. Каждый из четырех был прикован в своем углу. Перед каждым на полу стояла миска с едой и кружка с водой. Единственный источник света — плававший в жиру фитилёк — горел плохо, чадил и дымился.