Вот фотографии, сделанные мной. На Марсель не падали бомбы, эти сожженные дома, выбитые окна и двери, разбитые витрины, дело рук вовсе не коммунистических мятежников, а тех, кто якобы "защищал нас от коммунистических орд". Вот люди потерявшие своих близких, вот женщины, подвергнувшиеся насилию — видите, на кого они стали похожи, после того как побывали в лапах гумьеров? А вот уже 14 ноября, совместный патруль на улице, французские солдаты и дружинники ФКП — теперь ищут попрятавшихся "патриотов", кто помогал марокканцам. Мне было сказано, что никто не собирается расстреливать их на месте, если конечно они не станут сопротивляться — и поместят их не на стадион, а в городскую тюрьму, как подобает, и будут судить по французским законам.
Мой марсельский друг, месье Франсуа Ларуж, сказал:
— Нас пугали русскими зверствами. Но мы помним, как советские стояли здесь, больше года — и за все время не допускали никаких бесчинств, подобных тем, что мы видели от наших "защитников" за два дня. Русские не гнали нас ни в какие колхозы. А моя дочка Мари до сих пор хранит фотографию, она со своей подругой, и еще два русских офицера, вежливые улыбающиеся люди, совсем не похожие на "диких варваров". Вот этот снимок, опубликуйте и его, синьор — с подписью, что если те русские его увидят, и судьба снова занесет их в Марсель, то пусть знают, что в этом доме, адрес не изменился, им будут рады.
Болельщики "Ромы" приняли мои извинения. И пригласили впредь посещать матчи своего клуба — "чтобы вы, синьор Мазини, впредь не верили всяким слухам, и не писали чушь".
"Мессанджеро" не просто выплатила мне обещанный гонорар — но также и жалование за две недели, и командировочные, задним числом приняв меня в штат, так что теперь я не вольный стрелок. Причем буквально в тот же день мне сделали аналогичное предложение и от "Курьера" — но я вынужден был ответить отказом. А вечером мы с Габриэлой отправились в "Лючию" — и от моих денег остались крохи. Зато моя подружка выглядит как сама синьора Смоленцева на обложке журнала. И, вот женщины — еще и недовольна:
— Альфонсо, ну как я, такая красивая и нарядная, сяду на мотороллер у тебя за спиной, во всем таком летящем и в этой шляпке? Со следующего гонорара купи хотя бы "фиат-тополино"[38]. Или даже "лючию" — ты ведь теперь известная фигура?
И бросает взгляд на стену, где пришпилено знаменитое фото — синьора Смоленцева, в такой же шляпке с вуалью, садится в открытый автомобиль-кабриолет, у русских эта марка называется "победа", а у нас "лючия", выпускается на заводе "фиат" по советской лицензии. Цена как три "тополино" — но если мне и дальше будут так хорошо платить?