Вольные кони (Семенов) - страница 172

– Еще как глянется, баба Поля, иногда аж страшно становится, – невольно вырывается у Славки.

– Так и от счастья может засвербеть, – непонятно говорит она и трогает его шею прохладной ладонью. – Загорел-то как, надо бы маслицем смягчить.

От ее прикосновений Славка всем своим телом чувствует, какой он еще маленький. А бывает кажется, что уже вырос, больше некуда. Наверное, от того, что знает плохую жизнь. Это сейчас в нем места мало для печалей – нахлынули и отлетели. А давно ли переполняли его? Он смирно сидит на березовой поляне, вдыхает целебный березовый воздух, слышит, как гудит полный жизни лес, и ни на кого не держит зла. Не с кем ему счеты сводить. Никто не виноват, что его жизнь так непутево началась. Не только ведь одни родители ее перебаламутили? Кто только, поди, руку не приложил. Всякие мысли скользят в голове. Мал еще, в том и спасение.

Покойно сердцу на солнечной луговице. Почти так же, как на берегу своей реки. Высокое небо синеет над головой похожим островком среди зелени. Тихо. Грудь наполнена теплым чувством ко всему огромному, что сейчас вместе с ним дышит и радуется. Живет.

«А может быть, я просто счастливым родился?» – затаенно думает Славка, ошеломленный этим открытием. Ему страстно хочется поверить в это. Но если так, то жалко детдомовских ребятишек. Особенно девочку с тонким, как всхлип, именем. Заперта вместе со всеми в каменном мешке и знать не знает, какая она, настоящая жизнь. Просторная, ясная, теплая, как небо над головой. Что они о ней знают? Пока вырастут, жизнь на сто рядов переменится. Попробуй догони. Школу закончат, никто их в детдоме держать не станет. Даже если б кто и захотел остаться, не оставили бы. Порядок такой – вырос, иди на все четыре стороны, сумеешь выжить, не сумеешь ли – твое личное дело. «И почему их в детдоме не учат жить?» – думает Славка.

И в это время издалека доносится щемяще и протяжно: «Ку-ку-ку!» Волнующий голосок кукушки нарастает: все ближе, все громче кричит она из пронизанной солнцем листвы.

– О, кукалку принесло, накликает нам дождь, с нее станется, – добродушно ворчит баба Поля. – Кукалка, кукалка, сколь еще мне осталось? – спрашивает она лесную чащу и лицо ее молодеет. Считает, сбивается, шутливо машет рукой: – Хватит, хватит, окаянная, посыпала, как горох, куда мне столько?

– И мне, и мне, – запоздало спохватывается Славка. Но голос вещуньи уже отдаляется: все тише, все дальше, и уж совсем издалече доносится на последнем излете робкое – ку-ку… И только звон в ушах.

– Экая неразумная птица, завалила нас годами, – поднимает баба Поля вязанку. – Да сколь есть, все наши.