Старик сидел в тепляке на табуретке и держал больные ноги в тазу, до краев наполненном распаренной сенной трухой.
– Здорово, Дмитрич, не успел с курорта вернуться, а опять лечишься, – решил сразу не выказывать свое настроение Андрей, не успел обдумать, с какого бока начать расспрашивать Онучина.
– Ломает ноги, должно быть, к непогоде, – откликнулся тот, – не помогают мне эти курорты. Еще хуже кости ноют. Врачи успокаивают, говорят – положительная реакция, но мне-то от этого не легче. Да ты садись, в ногах правды нет, вижу, что не на минуту забежал меня проведать. Шибко серьезный у тебя вид. Случилось что? Тебе в эти дни не по гостям ходить надо, токовища сторожить, – забеспокоился он.
И Андрей потерял выдержку, по другому кругу пересказал события, а в самом конце назвал имя того, кто довел его до такой нервной жизни. Старик не удивился, насупился и выпростал ноги из таза.
– Ко мне-то чего пришел? Не помощник я тебе в таких делах.
– Я помощи не прошу. Узнать хочу, на чем он тебя, Дмитрич, подловил. Голыми руками его не взять, меня так задурил, что целый вечер с ним коньяк пил, а сообразить не мог, с кем пью. Разобраться бы, что делать теперь. Доказать-то я ничего не могу, а слова мои мало что стоят.
– Расскажи… – хмыкнул Онучин. – Всего не расскажешь. Я в первый месяц, как Темников появился у нас, раскусил, что это за фрукт пожаловал, и то до конца, до подноготной его не добрался. У тебя на участке куропатки прижились? И слава богу. С них все и началось.
…В феврале прошлого года егерю Онучину сообщили из управления, что скоро на его участок завезут полторы сотни даурских куропаток. Новоселов следовало принять, доставить на место и, пока не приживутся, позаботиться о них. Но дни шли, а обещанный груз все не прибывал, и Онучин постепенно стал забывать за хлопотами об этом распоряжении. Но почти через месяц, когда он, вернувшись из тайги затемно, ужинал, под окнами прогудел клаксон. Егерь, накинув поверх рубахи полушубок, выскочил на мороз и встретил двух молодых парней – одного из них он знал, встречал в управлении – шофера, второй был ему незнаком.
– Принимай, батя, птиц! – громко сказал незнакомец и протянул руку: – Юрий Свиридов, охотовед.
– Где задержались? Принесло вас на ночь глядя, – захлопотал Онучин. – Заморозим куропаток в машине, под утро мороз за тридцать…
Делать было нечего, и он решил до утра поселить птиц в нетопленой баньке. Втроем они быстро перетаскали ящики. Пока Онучин вместе с молодым охотоведом помечали на карте, в каких распадках выпустят они куропаток на волю, водитель куда-то исчез и вернулся через час. Затащил в дом увесистый мешок, поставил у порога, похлопал по боку.