— Что ты делаешь, сукин сын! — закричал я, не слыша своего голоса в треске мотора. — Поднимайся! Немцы!
— Нет! — пилот обернулся — глаза его лихорадочно блестели — и покачал головой. — Это наши!
Но я видел в бинокль: на бортах танкеток белые немецкие кресты. Медлить было нельзя ни мгновения, я выхватил из кобуры наган и приставил дуло к затылку пилота.
— Ах, мать твою так! — заорал я изо всех сил, должно быть, не своим голосом. — Если сядешь, застрелю!
Пилот сник, плечи его обмякли, он весь как-то понуро сжался и выправил руль. На аэродроме метались немцы, показывая на нас руками. «У-2» набрал высоту и взял курс на Краснодар.
— Что же ты делал, негодяй? — спросил я пилота на аэродроме. — Ведь ты вёз меня в плен?
— Товарищ Байбаков, — дрожащим, хриплым голосом произнёс, потупив голову пилот. — Простите, моя жена и дочь — в Армавире.
Пилота тут же на месте хотели расстрелять, но я вмешался, и его отправили на фронт, в штрафной батальон.
Только после долгих мытарств я отыскал штаб фронта в станице Белореченской. Там и встретился с героем Гражданской войны маршалом Будённым. Семён Михайлович в одних подштанниках и нательной рубахе (стояла неимоверная жара) отдыхал у лесочка на свежем воздухе. В довоенное время мы с ним не раз встречались, когда он был заместителем наркома сельского хозяйства. Совместно решали вопросы снабжения села горючим, и отношения между нами сложились хорошие.
— Семён Михайлович, давайте команду на проведение спецмероприятия! — начал я с ходу.
— Коля, не торопись, — добродушно ответил Будённый. — Моя кавалерия остановила танки.
Когда мы шли к двухэтажному дому, где находился штаб Будённого, я слышал, как курившие у плетня несколько кавалеристов возбуждённо переговаривались:
— Она-то вертится, проклятая, гусеницами скрипит, а я её за зад ловлю, чтобы горючкой её припечь. Как шарахнул!
— А я их шашкой достал! Вот так! — звонко зазвенел молодой голос. — Да чтобы они — нас? Ни в жисть.
Уже потом я более подробно узнал, как было на самом деле. Конники действительно смекнули, что как ни быстро может крутиться танкетка, не сравниться ей с быстротой и разворотливостью коня, и им удалось, закружив танкетки вокруг своей оси, поджечь бутылками с зажигательной смесью десять танкеток на подступах к реке Белой. На радостях или из-за понятной возбуждённости доложили Будённому, что уничтожено десять вражеских танков. Не обошлось, разумеется, без потерь с нашей стороны. И всё же, пусть не танки, а танкетки — небывалая победа.
— Семён Михайлович, — сказал я маршалу, — имейте в виду, что немецкие тылы, основные силы отстали, а вышли к нам лишь передовые части, которые сильно увлеклись. Я сам с самолёта видел.