– Я видела то, какой Сетерра была раньше. Многомного лет назад, – начинает Карима напевно и величаво, как древняя сказительница. – Еще до того, как на ней появились люди. И тогда многое было иначе. Я смотрела с большой высоты, как будто была птицей, летящей над материками и океанами. И ты знаешь, раньше на Сетерре было гораздо больше пустынь и меньше рек. И на всем экваторе было жарко. Даже на Валааре! Раньше там росли тропические леса. И в Чаине было жарко, как сейчас в Соаху, а Руссива была наполовину иссохшей. Я все это видела и точно знала, что это правда. Сетерра сильно изменилась.
– Разумеется, – подтверждаю я, немного огорченный сном Каримы. Мне кажется, в нем нет ничего особенного. – Со временем все меняется. Просто холодные течения пришли с полюсов и изменили климат в некоторых местах, а подземные воды вышли на поверхность, образовав реки. Я слышал это не от тебя одной. Материки находят друг на друга, сморщиваясь в горы. Вулканы извергаются и остывают. Все кругом подвержено изменениям.
Карима мельком глядит на меня. Ее оранжевые, словно апельсиновая кожура, глаза кажутся мне горящими факелами. Из-за них Карима редко смотрит на людей. Она говорит, что необычные цвета получаются от смешения генов. Это называется мутацией. Еще иногда порченые рождаются с седыми волосами, но с ней такого не случилось. Чаще всего странно выглядят те, в ком велика концентрация таланта прималя, или те, кто одновременно колдун и носитель Цели. Это лишний раз подтверждает мои крохотные способности и, по правде, даже расстраивает меня. Я-то совсем обычный.
– Нет, ты не понимаешь, – взволнованно говорит Карима. – Эти изменения были очень странными и слишком быстрыми. Невозможно быстрыми! Они не могли произойти просто потому, что так устроена природа. Реки прошли по пустыням Намула, и материк стал болотом, а вулканы потухли. Холодные течения Северного океана изменили курс и стали доходить аж до Валаара, где раньше были тропики. Жаркий Твадор до того остыл, что теперь там случается снег, а в северной части Террая появились горы, которых не могло там быть! Для этого литосферные плиты должны были поднырнуть одна под другую, но там сплошная плита и никогда не было выбросов магмы для вулканических конусов!
Тут Карима снова смотрит на меня и замолкает, поняв, что я чувствую себя полным дураком. Половина слов, которые она использует, когда забывается, кажется мне непонятной белибердой, и редко какие Карима может объяснить. Она говорит, что знания сами собой всплывают в памяти или же приходят во снах. Я тоже прималь, но ко мне пока, увы, ничего не приходило.