Я медленно двинулся к выходу, за мной потянулся солдат-сопля и Баранов.
Вдруг загрохотали шаги. Дневальный остановился у входа.
– Там это… Новость! Крыса в больнице повесился!
8
– Крыса пытался повеситься, – констатировал начмед.
Мы сидели на обшарпанной скамейке. Утро оказалось необычно холодным, солнце пряталось за тучи. Неприятные серые тона вызывали депрессивное настроение. Больничка, возле которой мы вели беседу, казалась грибом-паразитом. Из главного входа туда-сюда сновали люди, недовольно поглядывали на небо, ожидая дождя. Дворик, в котором так лихо начмед и старший прапорщик по прозвищу Батя разобрались с бандитами, пустовал.
– У него ж нога была привязана, – сказал я. Эмоций не осталось. Казалось, внутри меня разожгли огонь, который уничтожил все чувства.
– Идиот. Сказал, что очень курить хочет, снял грузики. Накинул себе петлю на шею и в туалете пытался на балке соорудить конструкцию. Понятное дело, шансов не было. Зашел еще кто-то, поднял шум.
– Если бы хотел – повесился бы, – сказал я.
– Согласен. Показуха все это.
– Живой – и ладно, – добавил я.
– Уговорил, – неудачно пошутил он.
Достал синий пакетик с семечками. Высыпал на мозолистую ладонь и начал щелкать. Черные скорлупки полетели на асфальт. Мимо, в сторону парка, молодая мамаша толкала синюю коляску. Женщина недовольно посмотрела на начмеда. Тот поймал ее взгляд, смутился, начал кидать скорлупки в стоящую рядом урну.
– Совсем с вами одичал. То Зона, то из Зоны. Надоело мне все, Кузьма. Пора в спокойную часть переводиться, семью заводить. Ну, давай – спрашивай.
– У матросов нет вопросов, – произнес я. Поднял воротник – ветер кусал за шею.
– Тогда помолчим.
Молчать я передумал уже через минуту.
– Почему – Зуб?
– Почему – Костыль? Случай. В Зоне были, как раз с Трофимычем и еще… – начмед промахнулся, не попал в урну, – короче, с Батей. И у того зуб разболелся, ну просто волком вой. А у нас задание. Вот я постучал ему по зубам, легонько так, по очереди, нашел больной – и дернул плоскогубцами.
– Трофимыч с вами давно?
– Трофимыч. Знаешь, кто такие скауты?
– Да. Те, кто ищет таланты среди молодых футболистов.
– Вот он и был нашим скаутом. Кроме того, проводником-сталкером. Понимаешь, дар у него был: видел он людей, понимал, что они из себя представляют. Возьмёт так кого-нибудь в Зону, пройдется с ним по полям и Топям – и вердикт: годен или нет. Это как экзамен, который ты преодолел с хорошим показателем. Мало кому такие слова Трофимыч говорил.
Я подставил ладонь, получил горсть семечек.
– Это тяжело проверить…
– Да что тяжелого? Вначале-то брали и тех, кого он забраковал. Года хватило понять, что не стоит этого делать.