– Даю слово, – пообещал Алден. – К Грейди с Эдалин я их тоже не подпущу.
Софи кивнула; в ее голове метался миллион невысказанных фраз. Но важным было лишь одно:
– Если Грейди пойдет за Брантом – не пускайте его.
Алден взял ее за руку.
– Не пущу.
Все поглядели на Кифа.
– Передайте отцу… что я спрятал его любимый плащ в шкафу на двадцать девятом этаже. Но не говорите, что дверь заряжена газом гулона. Пусть выяснит это на собственной шкуре.
– Ты точно не хочешь ничего добавить, Киф? – спросил Алден.
Тот пожал плечами.
– А что еще?
Алден обнял Кифа и прошептал что-то ему на ухо. Что бы он ни сказал, на глазах Кифа выступили слезы.
Когда Алден открыл ворота, они навернулись и у Софи.
Пятеро друзей поглядели на возвышающийся впереди лес и взялись за руки.
Вместе они медленно шагнули в темноту. Едва они ступили за порог, как из тени выступила эльфийка в плаще – но не в черном плаще «Незримых».
В серебристом плаще с бриллиантами.
Такие плащи носили старейшины.
– Все в порядке, – проговорил хрупкий усталый голос, и эльфийка откинула свой блестящий капюшон. Светлые локоны обрамляли знакомое красивое лицо старейшины Орели. – Я пришла сюда по своей воле, – сказала она, и на голове ее действительно не было обруча с розовыми драгоценными камнями.
Алден опустил руку с мелдером – небольшим серебряным оружием, вызывавшим мгновенный болезненный паралич.
– Скоро прибудут остальные?
– Скоро. Бронте с Териком все еще отстаивают вас, но они ничего не добьются. Все слишком поглощены страхом и гневом. – Орели провела изящными пальцами по собственной руке и вздрогнула в лунном свете. Она была эмпатом, как Киф с отцом, и Софи еще никогда не видела в ее глазах столько боли.
– Как их накажут? – спросил Алден.
Орели опустила взгляд.
– Декса с Кифом отстранят от занятий до конца семестра и приставят к ним надзирателей. Фитца с Бианой отстранят на неделю и заставят месяц работать в Убежище…
– Погодите, – перебил Декс. – А чего это нас наказывают строже?
– Наследие Вакеров в нашем мире колоссально, – напомнила Орели.
Вакеры были практически королевскими особами. Среди них было больше дворян, чем в других семьях. Между тем у отца Декса так и не проявился талант, а в Забытых городах был важен лишь он, а не богатство, цвет кожи или возраст. Эльфы считали, что делить народ на основе способностей справедливо. Софи сомневалась, что можно «справедливо» кого-то делить. Бесталанные эльфы не могли стать аристократами, а если играли свадьбу с кем-нибудь, обладающим талантом, то их считали «дурной партией». Мама Декса все равно вышла за его отца, но из-за этого Декса презирали всю жизнь.