– Сиины на тебя нет, – процедил сквозь зубы Марх. – Совсем без нее дикой стал. Возьми лопоухого и вместе идите, а то шастаешь как волк-одиночка, того гляди выть на сопках начнешь.
Мальчик вжал голову в плечи и молча побрел в сторону калитки. Шиви, резвый, как таракан, засеменил следом, и сказать ему ничего было нельзя. Если Марх рассердится, то не возьмет Дорри с собой к Зехме. Не надо ему перечить, даже если зубы от злости скрипят.
– Дорриан, Дорриан, ты – вонючий дуриан! – весело распевал Шиви.
– Заткнись, Шивил!
– И колючий, и пахучий! Дорри – дуриан вонючий! – не унимался мальчишка.
– А ты… лопоухий! – не выдержал правдолюбец, ввязываясь в словесную перепалку. – Сам в два раза меньше меня, а уши, как у той мартышки из разъездного зоопарка!
– Фу-у-у, ты даже ругаешься не обидно! – ехидно прищурился щербатый Шиви. – А уши у меня большие, чтобы шапка хорошо держалась! Аха-ха! Дорри-Дорри-Дорриан, ты – вонючий дуриан!
Шивил принялся скакать вокруг правдолюбца, распевая дразнилку.
– А дуриан – это фрукт соахийский! – пояснил он. – Вонючий-превонючий! А ты и не зна-аешь! И не знаешь!
И не знаешь! Дорри-Дорри-Дорриан, ты тупой, как истукан! А вот батька мне из Соахии привезет такой!
– Размечтался, – фыркнул Дорри. – Батька твой, наверное, где-нибудь в канаве помер. Кому ты нужен такой вшивый и вредный?
– Родной, может, и помер! – надулся Шиви, шлепая по лужам. – А этот не помер! Он и сильный, и богатый. Он за мной вернется!
– Мечтай, мечтай. Если бы он хотел твоим батькой стать, сразу бы тебя с собой и забрал в эту Соахию. А так он тебе просто денег сунул, чтобы ты отвязался от него. Что Генхард дурак наивный, что ты. Сидите, чуда ждете. Одному брат соахийский, второму батька. Он же сказал, что не вернется!
– Он сказал, чтобы не ждали его, а не что не вернется! – уже сквозь слезы выдавил Шиви. – Он просто по делам уехал!
Дорри не стал продолжать спор, хотя очень хотелось. Если Шивил заревет, на них будет глазеть вся улица. Правдолюбец ненавидел чужие взгляды и старался избегать шумных мест. Он не подходил к колодцам, если возле них толпились. И мог терпеливо ждать по часу и дольше, когда все желающие наполнят ведра.
Он всегда следил за людьми и подмечал, как они меняются, чтобы быть готовым ко всему. Несколько дней подряд Дорри наблюдал за молчаливым чужаком, которого Генхард называл братом. Он опасался его и каждое утро смотрел, как парень уходит на пустырь через дыру в стене и до седьмого пота колотит воздух руками и ногами. Иногда он словно бы танцевал. Это выглядело красиво и одновременно пугало. Потом парень садился на снег и мог по полчаса сидеть в абсолютной неподвижности. Каким-то чудом он не замерзал и после всего еще обливался ледяной водой.