– Яни, ну хоть ты умом острая! Уговори их! – шепнул Генхард. – Тут привидение старухи живет! До смерти люд пугает ночами!
– Ты что несешь? – отозвался Марх. – Какая старуха?
– Детей зря не тревожь, – нахмурился Рори. – Животина это. Мается она. У меня прямо вот тут все болит.
Он сжал куртку на груди.
– Мне ее тоже жалко, – всхлипнула Яни.
– Ты такая плакса стала, противно аж, – сказал Дорри, за которого она держалась.
– А тебе не страшно, что ли?
– Я хоть не ною, как ты.
– Нашел! – выпалил Марх.
Рори протиснулся к нему, поддел жестянкой первую доску и осторожно поднял. Илан и Марх встали по обе стороны от него с палками наизготове. Здоровяк снял и уложил одну за другой четыре пыльные, облепленные снизу паутиной половицы. Марх опустился на колени и с опаской заглянул внутрь.
– Ну? Что там? – не выдержал Илан.
– Да пусто. Нет никого.
Снова послышался вой. Правдолюбец резко отпрянул от прохода, свеча потухла, и дом провалился в темноту.
– А-а-а-а, батька соахийский! – завопил Генхард, бросаясь к двери. – Ведьма! Ведьма тут!
Остальные побежали за ним, и вскоре все шестеро дубели на холодном ветру, с ужасом взирая на дом. Звезд видно не было, редкие пятна соседских фонарей делали улицу ненамного светлее внутренностей халупы.
– Чего ты там увидел-то? – спросил Рори.
– Глазищи желтые.
– Чьи?
– Да не знаю я! Не рассмотрел. Дернулся сдуру.
– Вот смеху-то будет, если там и правда кот, – хохотнул Илан. – Я озяб уже. Пошлите разберемся, а?
И они вернулись в дом. Марх снова запалил свечу от раздутых в топке угольков. Потянуло дымом из пролома. Все обступили черный прямоугольник, ведший в подпол.
– Дай-ка я, – сказал Рори.
Он лег у края и опустил руку с огоньком, следом просунул вихрастую голову.
– Кис-кис. Ты где, маленький? Кис-кис.
Кто-то ответил ему утробным воем. Марх вцепился в плечо здоровяка.
– Так и знал, – сказал Рори, поднимаясь. – И правда кошка! Окотилась она, вот и орала. Слышите, пищат?
Все прислушались.
– Дай посмотрю, – попросил Генхард, все еще не веря своим ушам.
Подпол оказался на удивление просторным, воняющим прелым тряпьем. Терялись во мраке деревянные подпорки, увешанные гирляндами паучьего кружева. В дальнем углу было что-то навалено. Тускло блестели присыпанные землей глиняные черепки. Облезлая рыжая кошка и ее новорожденный помет облюбовали ящик и пищали в нем на все голоса.
– Вот же проклятая! – выдохнул Генхард. – Чуть без сердца не оставила! Так бы и придушил!
– Я тебя сама тогда придушу!
Яни стукнула его кулаком по затылку.
– Ай! Зараза мелкая!
– Надо будет завтра осмотреть там все, – сказал Марх. – Вдруг что полезное найдем.