Ему не нужно было успокаивать меня после встречи с ОЛевией.
Но это все равно было приятно.
— Спасибо, Коб, — прошептала я.
— Не благодари меня за правду, милая, — прошептал он в ответ.
Брок оказался рядом со мной, прижав меня спиной к своей груди, с грохотом поставив бутылку пива на столешницу, и с улыбкой сказал:
— Па, перестань флиртовать с моей женщиной.
Отчего Рекс и Джоуи хихикнули, прикрыв рот ладонью, а Коб пробормотал:
— Я стараюсь, Слим, но очень трудно сдерживаться.
— Господи, — пробормотал Брок, и я почувствовала, как он глотнул пива.
Я вернулась к своему узору, но украшала теперь торт с улыбкой.
* * *
— Вот, держи, Коб, — произнесла я, подавая отцу Брока новую бутылку пива.
Ужин (и торт) был съеден с дедушкой (и папой), Брок поехал отвозить детей в дом ОЛевии и ее мужа Дейда, а я зависла с его отцом дома у Брока.
Почему Коб все еще находился у него в доме, я не могла сказать. Я же все еще была дома у Брока, потому что оставалась на ночь.
Я свернулась калачиком на диване напротив него с мятным чаем и старалась не столь открыто изучать старика, пока он смотрел на огонь в камине.
Когда тишина затянулась, мы молча потягивали наши напитки, и взгляд Коба перешел от огня в темноту комнаты, я прошептала:
— Эй, — он посмотрел на меня. — Все в порядке? — Спокойно спросила я.
Коб не стал ходить вокруг да около, а выложил свои мысли
— Когда он познакомился с ней, я испытал радость, — сказал он, и я уставилась на него. — Мы не были близки, до сих пор не близки, но я был рядом. Внешность напоминала сладкий сахар, — пробормотал он, а затем продолжил: — а вышел сахарин.
О, боже.
Он говорил об ОЛевии.
Его глаза становились все напряженнее, когда он мягко сказал:
— Не мое это дело, я лишился этой роли, небось ты знаешь об этом, но я скажу в любом случае, надеюсь, ты понимаешь, что я говорю тебе из лучших побуждений по отношению к моему сыну, но ты, как Оливия, ты радуешь глаз, как Оливия, ты сахар сладкий, но ты должна мне пообещать, Тесс, что где-то под глазурью, — он кивнул подбородком в мою сторону, — на вкус сладкая.
Я почувствовала, как мое сердце таяло от вопроса мужчины, который боролся с такой болезнью, болью и скорой возможной смертью, но все же хотел выяснить будет ли у его сына со мной что-то хорошее в его жизни, поэтому я прошептала:
— Я то, что вы видите перед собой, Коб, я обещаю.
Он внимательно изучал меня, кивнул и перевел взгляд на огонь.
Затем, все также глядя на огонь, он сказал:
— Джилл рассказала мне, что ты пережила.
Это был неожиданный поворот, заставивший меня вдохнуть, я закрыла глаза и отвернулась. Потом открыла, он снова заговорил, не отводя от меня глаз.