И тут Франческа как будто взорвалась, она начала осыпать солдата самыми отборными, самыми мерзкими, портовыми ругательствами на ламбрийском, какие только он слышал.
— О чем она болтает, господин? — спросил сержант у Волкова.
— Проклинает, — отвечал тот.
— Кого? — насторожился сержант.
— Тебя, — соврал Волков с ухмылкой, хотя все проклятия и ругательства адресовались ему.
— Меня? — удивился старый вояка.
— Тебя и твоих детей, — продолжал забавляться солдат.
— А меня-то за что? — искренне удивлялся сержант.
— Так это ты ее поймал, — врал Волков, его забавляло удивление сержанта.
— Ах ты ж тварь, — разозлился сержант пошел к коновязи и набрал полную пригоршню конского навоза, подошел к Франческе и левой рукой, сдавив ей щеки, разжал зубы, та пыталась, сопротивляется, но он забил ей в рот целую пригоршню навоза, приговаривая, — жри, тварюга, жри за свой подлый язык.
Он сжал ей челюсти, что бы она не могла все выплюнуть, и держал так. А она не сдавалась: выпучив глаза, мотала головой, старалась оторвать его руки от своего лица, плевалась. Вырывалась.
— Успокойся, Удо, — оторвал его руки от лица Франчески солдат, — ты ее задушишь, гляди, посинела уже.
Сержант встал рядом, а солдат заговорил:
— Ну, что, будешь еще лаяться или поговорим?
Франческа сидела, словно не слышала его, выплевывала навоз. Отплевывалась.
— Я человек добрый, — продолжил Волков, — я обещаю, что передам тебя в руки ландфогта, не осужу сам, если ты ответишь мне на два вопроса. Слышишь меня?
Франческа не поднимала головы. Не смотрела на него.
— Два вопроса, где мое золото и где твоя госпожа? Ответишь, и тебя будет судить фогт, кто знает, как там все повернется. А если нет, то я сожгу тебя сегодня же. Слышишь? Сегодня же! Думаю, барон будет не против.
Женщина не ответила ему.
— Упрямая тварь, — произнес сержант.
А Франческа вдруг глянула на него с такой злобой, что старого воина качнуло. Он начал свирепеть:
— Еще навоза хочешь, тварина?
— Успокойся сержант, — остановил его Волков и продолжил, — еще одно предложение, говоришь мне, где мое золото и я тебя просто повешу. Никакого костра, мне уже плевать на твою госпожу. Я про нее спрашиваю больше для порядка.
Франческа опять не ответила, смотрела на камни мостовой и не поднимала головы.
— Где мое золото, ведьма, — вдруг заорал солдат, у него начинала ныть нога, он начинал беситься, схватил женщину за волосы и начал таскать, приговаривая, — где мое золото, а? Где мое золото?
А Франческа упрямо продолжала молчать. Терпела и молчал.
— Ведьма, — сурово сказал сержант.
— Ведьма, — согласился Волков, вставая и указывая на женщину, крикнул, — стража, на площадь ее.