Мы зашли на кухню, и я сразу же села за простой деревянный стол, застеленный клеенкой с подсолнухами.
Бабушка быстро достала из печки противень с рыбником и поставила его передо мной. Дару же она кинула недавно забитую и ощипанную курицу. Я хотела возмутиться на тему того, что собаки такое не едят, но мой пес весьма бойко начал хрустеть тушкой, не испытывая никаких проблем.
— Ты не бойся — он ест все, что вообще съедобно. Нарги неприхотливы.
— Нарги? — я, вооружившись ножом, начала быстро вскрывать рыбный пирог.
— Лекс, ты ведь знаешь, что у нас семья не совсем нормальная? — бабушка налила в чашки чай и подсела ко мне.
— Это мягко сказано.
— Ну вот. А самыми ненормальными являемся я и ты. Думаешь, я просто так против брака твоего папы и мамы была? Нет. Дело в том, что у нас… не самое хорошее наследие. Твоим прапрадедом был… ох, ладно. Будем говорить прямо. Инхари. Это раса очень специфических существ, которые не совсем люди.
— Постой, у них рога там, крылья? — я, наконец, справилась с рыбником. В нем лежал мелко надсеченный лещ, у которого я тут же оторвала хвост, и положила себе в тарелку. Разговор обещал быть интересным, но это не повод отказываться от еды.
— В полном обороте — у некоторых да. А так — вот, — бабушка подняла глаза и я едва не подавилась, заметив, что они светятся. В прямом смысле — словно внутри кто-то фонарик зажег. Зрачок вытянулся, словно кошачий.
— Бабушка! Ты предупреждай заранее о таких фокусах! Вот я бы сейчас умерла, подавившись, а тебе пришлось бы тело прятать.
— Зачем прятать? — бабушка изобразила искреннее непонимание, — в компостную кучу кинула и все. Повоняло бы немного, а так — удобрения лишними не бывают.
Вот такие у нас отношения.
— То есть ты — не человек? — я, со все большим интересом, высматривала изменения в лице женщины, — а что еще умеешь?
— Я — сонница. Мы много чего умеем, но, учитывая то, насколько разбавлена моя кровь, сущие пустяки по сравнению с полноценными инхари. Так — в сон проникнуть, отпугнуть непрошенных гостей…
— Разбавлена?
— Я — на две трети человек, а твой папа — и того меньше. У него даже начальный оборот не выйдет.
— Постой, но я-то, получается, вообще только парой капель этой самой крови обладаю. Почему же ты сказала, что я ближе к тебе?
— Видишь ли, я не просто так была против того, чтобы мой сын женился на твоей маме. У нее точно такие же проблемы с наследственностью, правда, немного другого направления.
— Ты говоришь так, словно это очень плохо, — я запила рыбу чаем и внимательно посмотрела на бабушку.
— Плохо, Лексая, плохо. Знаешь, всех инхари отслеживают и либо заставляют примкнуть к клану, либо убивают. Однако, когда человеческой крови в детях больше двух третий, их оставляют в покое, так как силы у них все равно не будет. Точнее не будет доминирующей силы. Ты, наверное, и сама заметила, как вокруг твоего папы все на цыпочках ходят, не смотря на то, что он и голоса-то в жизни не поднимал. Да и маме никто слова поперек не скажет.