– Ты сейчас говоришь совсем как Лина.
– Нет-нет, что ты, – запротестовала Мими, – я говорю не о гениях. А просто о хороших людях, людях с чувством солидарности.
Он не знал, что ей ответить, пока я ему не подсказал: одному Богу известно, какие люди по-настоящему хорошие. Поэтому все смертные, живущие на земле, должны жить как можно более праведно в ожидании Страшного Суда.
– Каждый человек должен стараться прожить свою жизнь как следует, чтобы потом не оказалось, что ты был недостоин этой чести, – сказал Альберехт и сам испугался, как приторно-сладко прозвучали его слова, но не попытался пояснить свое несколько смутное высказывание.
Но Мими ответила:
– Именно этим я в тебе и восхищаюсь, Бертик. То мужество, с которым ты боролся, например, с алкоголизмом и победил. В глубине души ты по-настоящему религиозный человек.
– Стоп-стоп, Мими! Мне хочется выпить.
– Что-что?
– Я несу чушь, Мими, полную чушь.
ХУК-ВАН-ХОЛЛАНД. Из всех окон лился свет, ведь война закончилась. Уличные фонари ярко горели.
И снова плотная толпа не давала машинам двигаться быстро. Все время приходилось останавливаться, и Альберехт высовывал левую руку из окна, чтобы смахнуть пепел с лобового стекла.
Мысли его блуждали. Сколько еще продлится война? Сколько он проживет с Мими в Англии? И она что, изо дня в день будет вот так разглагольствовать? Или, оказавшись наконец-то на той стороне Северного моря, они потеряют друг друга из виду? Это было бы лучше всего. Им овладела странная фантазия. А вдруг сейчас, когда они доберутся до причала, окажется, что пять дней назад грузовое судно, на котором была Сиси, по той или иной причине не смогло выйти в море. Все дни войны оно так и стояло у причала, а Сиси в смертельном страхе оставалась на борту. Не знала, что делать. Пыталась ему позвонить, но телефоны не работали. Боялась заговорить из-за своего немецкого акцента. Но теперь судно наконец могло отплыть. И, пока Сиси, стоя у перил, будет им махать, они в последний момент успеют взбежать по трапу.
Но у причала, где пять дней назад стоял корабль Сиси, было пусто. Рядом еще продолжал дымиться, уткнувшись носом в берег, сгоревший эсминец.
Недалеко от берега дрейфовал английский крейсер, время от времени луч его прожектора скользил по переднему ряду домов.
Люди теснились около автомобиля Эрика: все почему-то думали, что это едут первые немцы. Но, растолкав других и подойдя ближе, видели, что ошибались, и, разочарованные, отходили.
– Мы едем медленнее, чем если бы шли пешком, – сказала Мими. – Ну отойдите же вы все в сторону, ну нет в нас ничего особенного!