– Лошади готовы.
Обернувшись на новый голос, я непроизвольно отпрянул. Рядом стоял тот самый жирный тюремщик! Он держал под уздцы двух пегих жеребцов; явно не из самых лучших конюшен, но вполне крепеньких.
– Не волнуйся, – произнес Фосс. Мое поведение забавляло его, – это свой человек.
– Извини за тумаки, приятель, – добродушно пробасил толстяк, – но иначе было нельзя.
Я не нашел, что сказать.
– Как там, Акан? – обратился к тюремщику Фосс.
– Все чисто.
– Тогда не будем медлить. По коням!
Когда я и Оливер запрыгнули в седла, Акан сунул Фоссу фонарь и повел жеребцов к неприметным невысоким воротам напротив тех, что минуту назад впустили нас во дворик. Толстяк кивнул Оливеру и запер ворота, оставшись по ту сторону створок из потемневших от времени неокрашенных досок. Мы снова вдвоем. За воротами тянулся такой же малопримечательный туннель со стенами из необтесанного камня, без окон и дверей. Вдобавок низкий, проходилось постоянно наклоняться.
Туннель вывел к воротцам, которые на вид ничем не отличались от первых двух. Спешившись, Фосс притушил лампу и поставил её наземь, а затем чуть раздвинул створки ворот, лишь бы смог проехать всадник, и я вновь оказался на площади Правосудия.
Фосс вывел за мной своего скакуна и закрыл проход,
– Давай за мной, – мой спаситель ловко вскочил в седло.
Продираясь сквозь расходившийся по домам люд, я старался не смотреть в сторону Стены казней. А вокруг сновали горожане! Я услышал скрип собственных зубов. Как же я ненавидел ревентольцев в тот миг!
Особняки богатых кварталов сменились одноэтажным Ревентолем, то тут, то там начали попадаться лачуги бедняков.
– Молчи, – вновь предупредил Фосс.
Кривая улочка Нижнего города уперлась в величественную стену Внешних бастионов столицы арнийского королевства. У ворот как всегда переминалась с ноги на ногу хмурая очередь. Крестьянам и простым обывателям эдиктом Марии-Луизы повелевалось покидать город только через Северо-западные ворота. Низшее монашество, рясы которого сидели и на нас, также относилось к числу черного люда.
Под испепеляющими взглядами мы пустили лошадей прямиком к десятку пикинеров.
– Куда без очереди! – сдвинул брови потрепанный пятью десятками лет капрал.
– Спасать грешные души, сын мой, – свесившись с коня, Фосс сунул в его ладонь серебряный руаль.
Довольно крякнув, капрал спрятал монету под кирасу:
– Говорил и буду говорить, что у святых отцов акромя четок всегда найдется, чем погреть руку. Пропустить их!
Ревентоль остался позади. Северный тракт уносил прочь. Я не знал, что ждет завтра, но, по меньшей мере, завтра у меня имеется!