— Любопытствуем, гвардия? — весело спросил он и представился: — Гвардии старшина Колесников. Могу гарантировать: в ближайшем обозримом будущем эту штуку, — кивок в сторону таинственных механизмов, — сами станете по частям разбирать.
— Поскорее бы, — отозвался Чулков. — От скуки, говорят, мухи дохнут, а уж люди…
— Приказано накормить вас. Становись! Сержант, на правый фланг. Смирно! Напр-ра-во! Шагом марш!
Пересекли улицу, вошли в обширный двор. Под ветлой стояла походная кухня. Прикорнув в тени, дремал повар. Увидев новичков, он, как курица спросонья, поморгал покрасневшими от хронического недосыпания глазами и бодро вскочил.
— Чего так долго морили новеньких, Валентин? — упрекнул старшину.
У Колесникова глаза были такими же красными, уставшими, как и у повара. Он бросил пилотку на стол и принялся свирепо растирать лицо ладонью.
— Умылся бы вон, — кивнул повар на рукомойник, орудуя около походной кухни. — Так нос на сторону своротишь.
Старшина засучил рукава и начал умываться. Сквозь стук рукомойника прорывались его слова:
— Обстановочка, Макар, складывается — будь здоров. Голова идет кругом.
— Бросок?
— С коровий носок. Много будешь знать, быстро состаришься. У орлов, глянь-ка, животы к позвоночнику прилипли.
Он говорил и энергично вытирался льняным полотенцем, расшитым петушками.
— Ну? — повар округлил глаза. — Ай-яй-яй! Нехорошо так с гостями.
Повесив на место полотенце, старшина раскатал и застегнул рукава и пошел к воротам.
Повар подал обед. И украинский борщ, и «шрапнель» — перловка с кусками свинины — были горячими, свежими, хотя обеденное время прошло. Особенно отменным оказался наваристый борщ с помидорами, с поджаренным луком, со шкварками, фасолью и красным перцем. Николай одним духом опустошил котелок.
— Никак еще бы не отказался? — обрадовался повар. Было ему лет двадцать пять. Чувствовалось, что он добродушен, разговорчив и решительно не похож на недоступных войсковых поваров. Заметив, как Сурин нерешительно пожал плечами, повар схватился за черпак.
— Не стесняйтесь. Набивай животы, гвардия! Вот-вот кончится золотое времечко.
Денис из желания не отстать от товарищей уплетал за обе щеки. Но быстро насытился — и трети котелка не одолел. Еще меньше съел каши. Повар укоризненно сказал:
— Э-э, сержант, так дело не пойдет. У нас часть гвардейская и кормят по-гвардейски, от пуза.
Захватив котелок, Сурин направился к кухне, по дороге что-то шепнул повару. Тот, торопясь, опрокинул в его котелок два черпака и юркнул в дом. Возвратившись, он выложил из фартука маленькую золотистую дыньку, кусок ветчины и пять яблок. Из широкого кармана осторожно извлек пергамент и мягкими округлыми жестами развернул его. На столе появился кусок невыкачанной соты с пол-ладони величиной.