Денис еще раньше отметил падение силы ветра и в уме уже определил поправку. Расчет свой подал майору. Назаров взглянул, но ничего не сказал. Он вышел из окопа, огляделся, прислушался, подставил ветру левую, правую щеку, и опять карандаш его забегал по бумаге.
Наконец, взглянув на Чулкова, сказал тихо:
— Занизил силу ветра. Он дул нам в спину, а ракетам будет дуть в «лицо». — Взглянул на часы. — К телефону. Приступайте.
Командир дивизиона взял у телефониста трубку.
— Слушай мою команду…
Чулков протиснулся к Назарову, наклонился к его уху:
— Разрешите мне посмотреть… Там… — и кивнул на выход из окопа.
— Ослепнуть захотел? Посмотри, какой сумрак. Вон стереотруба. Через двадцать пять секунд залп.
В стереотрубу Чулков сначала ничего не увидел. Наконец рассмотрел какие-то неясные серые плоскости. Они стояли довольно далеко от КП с левой стороны.
— Залп! — тихо произнес майор.
— Залп! — повторил старший лейтенант.
Вспышки оранжево-красного, будто вырвавшегося из глубин земли клубящегося огня сначала ослепили Чулкова, а скрипучий, чуть поотставший от огня рев, придавил его к земле. Напрягая все силы, он вцепился в рукоятки стереотрубы и прирос к окулярам. С каждой установки одновременно слетали по две ракеты. Они как молнии прорезали серую мглу и в доли секунды исчезали из поля зрения.
Вз-зр-ры-уу!
Огненный смерч все выше поднимался к небу. Кругом багрово посветлело. Слепящие вспышки следовали одна за другой. В огненном мареве казалось, что установки отрывались от почвы и мгновение висели в воздухе. Через секунду колеса касались земли, но всего лишь затем, чтобы тут же подпрыгнуть.
«Неужели и в самом деле волна огня поднимает установку?» — удивился Денис.
Но вот перестал гореть воздух. Установки развернулись и одна за другой умчались куда-то влево.
В окопе повисла тягостная тишина. Ее сначала было труднее переносить, чем рев улетающих ракет.
Кто-то отстранил Дениса и в полной темноте, очень густой и липкой, стал возиться у стереотрубы.
— Вот теперь взгляни, — послышался голос майора. — Не тычься, как слепой кутенок.
Рука Назарова сдавила затылок Дениса и мягко склонила его к окулярам.
— Видишь красное зарево?
— Вижу, товарищ гвардии майор.
— Как полагаешь, что это?
— Рвутся наши ракеты.
— Они уже сделали свое дело. Взрываются теперь фашистские мины и снаряды. Рвется все, что может взорваться. Гул слышишь?
И действительно, слышался отдаленный гул, похожий на летний гром. Он то спадал, то вдруг накатывался с новой силой.
— А вот сейчас по нашей высоте должна открыть огонь артиллерия противника.