Постепенно Иван Иванович побывал дома у всех своих учеников. Пришел он и к Чулковым. Отец, человек хлебосольный, усадил его за стол, напоил чаем. За разговором выяснилось, что оба — участники гражданской войны. Отец воевал у Пархоменко командиром эскадрона, Иван Иванович был комиссаром полка.
Учитель стал часто бывать у Чулковых, подружился с отцом Дениса, Николаем Семеновичем.
Однажды Николай Семенович сказал учителю:
— Непонятное получается… Был ты на гражданской комиссаром полка, должность немаленькая… А теперь — рядовой учитель младших классов в заштатном пристанционном поселке. Что произошло? В чем дело?
И вот что рассказал Иван Иванович.
Будучи на Царицынском фронте, он выразил недоверие одному из крупных работников штаба, бывшему офицеру. Тот подал на комиссара полка рапорт начальству. Начальство, также из бывших офицеров, приписало Ивану Ивановичу «небольшевистский подход к военным специалистам». Получил Иван Иванович строгий выговор по партийной линии и был понижен в должности до командира конного взвода разведки.
Полк бросили против банд Махно на Украину. Во время одной из разведок в Стародубском уезде взвод окружили два эскадрона махновцев. Порубили всех. Свалили и комиссара Зеленкова. Удар клинком пришелся по голове (Иван Иванович раздвинул волосы и показал бугристый рубец от лба до макушки), но живуч оказался бывший комиссар.
Когда очнулся, ползком добрался до рощицы, и, опасаясь, что добытые в разведке документы и партийный билет достанутся врагу, уложил их в кожаный кисет и закопал под деревом.
Пришел в себя только в лазарете, в тылу. Оказывается, кто-то подобрал его, доставил к своим. Отлежался в госпитале, рана зарубцевалась. Прибыл в полк, доложил о том, что произошло. Ивану Ивановичу не поверили. Свидетелей не было, — кто его привез в лазарет, так и не узнал. Парткомиссия обвинила его в том, что, струсив, он выбросил партбилет, и в партии не восстановила.
К тому времени война закончилась. Иван Иванович демобилизовался в звании красноармейца, уехал на родину, женился. Долго работал грузчиком в порту, потом пошел учиться на рабфак…
Выслушав рассказ, Николай Семенович переспросил:
— Так, говоришь, в Стародубском уезде?..
— В Стародубском…
Отец облегченно рассмеялся, выбросил сильную руку через стол, положил на плечо сидевшего напротив учителя.
— Все совпадает, Иваныч. Это я тебя тогда вынес.
Учитель медленно поднялся, рука отца упала на стол.
— Не может того быть, Николай Семенович. Такое совпадение!.. Нет, не может быть.
— Нет, может, — твердо сказал отец. Улыбка погасла на его лице, переносицу прорезала глубокая вертикальная складка. — На рассвете мой эскадрон накрыл махновцев, пьяные были. В деревне Бельцы, помнишь такую?..