Капитан Рапортов встал, за ним поднялся и комбат. Начальник штаба спросил:
— Чья идея?
Чулков ответил, что думали все понемногу.
Капитан Бобров и старшина с улыбкой переглянулись.
— Значит, все молодцы, — сказал Рапортов.
5
Младшего лейтенанта Козлова, которого еще под Воронежем избирали парторгом роты, солдаты за глаза ласково называли «младшо́й». Он страдал малярией, да еще какой-то особой — тропической. К тому же и язва желудка у него открылась. Козлову предлагали лечь в госпиталь, но он отказался.
Когда Чулков и его гвардейцы прослышали о поступке младшого, они дружно начали уговаривать его всем отделением, чтобы послушался врачей. Козлов был растроган.
— Будь я только командир взвода, может быть, и слег бы до Днепра, — признался младший лейтенант. — Но я же ко всему прочему парторг. Вдруг подумают, что спасовал под благовидным предлогом. Люди разные бывают, а всем не объяснишь…
Во второй половине дня ротный писарь вручил Денису письмо. И не треугольник, как обычно, а строгий прямоугольник.
Чулкова обдало холодом. Задрожали руки. При свете коптилки не все сразу разобрал в тексте официального сообщения. От страшной догадки зарябило в глазах.
Нет больше отца. Погиб смертью храбрых.
Подполковник Сибирцев, командир кавалерийского полка, в котором служил отец, от руки приписал на казенном извещении несколько слов. Сын может гордиться подвигом своего отца, посмертно награжденного орденом Ленина. Однополчане геройски погибшего капитана Николая Семеновича Чулкова уверены, что и его сын, Денис, воюет так же храбро и самоотверженно.
Денис с глухим стоном опустился на дно траншеи.
Чья-то рука легла на его плечо. Это был Козлов.
Денис не понимал, вернее, не слышал, что ему говорил младшой. Он сидел на корточках, уткнувшись командиру взвода в колени, а Козлов стоял неподвижно и молча сжимал рукою его плечо.
Потом они говорили. Говорили долго, тяжело…
Перед глазами стоял живой отец. Его нет. И никогда, никогда он не услышит его голоса. Но надо жить, надо идти в бой, надо бить фашистов…
Час спустя Денис вручил Козлову лист тетрадной бумаги в линеечку с таким текстом:
«Если погибну, прошу считать меня членом великой партии большевиков. За дело партии, за Родину готов отдать жизнь».
Вслед за командиром все солдаты штурмовой группы написали подобные же заявления.
Было приятно смотреть на младшого, растроганного единодушием своих подчиненных. Как-то по-особому лучились его агатовые глаза, чуть влажные, задумчивые, с пушистыми, точно у девушки, ресницами.
— Вы даже не представляете, друзья мои, в какой час истории делаете этот шаг.