Оглянувшись, я увидел малышек, "жен" Сабнэка, и на их лицах - те же кровожадные, дикие маски ярости, как и у всех здесь, и они тоже ждут, они смотрят на жертву горящими глазами, щечки розовеют, зубки блестят - всеобщий экстаз!
Сабнэк наваливается на визжащую девушку, начинает методично насиловать ее, женское пальто задирается, я вижу мохнатую голую задницу, ритмично сокращающуюся, и, в такт движениям, он выкрикивает:
- Ты думаешь, ты - человек? Ты - тварь! Тварь! Никто из вас от меня не скроется! Я вас всех... Всех... У меня сила! У меня - право! Вы думали, нету меня уже? Вы думали, я хуже всех? вы думали, я вас не достану?
Потом выкрики сменяются бормотанием, а бормотание жалобными всхлипами, которые даже самые сильные мужчины иной раз издают в момент соития... Наконец, задергавшись, Сабнэк скатывается с женщины. Деловито оправляет пальто и спрашивает каким-то почти что робким голосом:
- Еще кто хочет?
Хотели все.
Мерзкая солоноватая вонь выбрасываемой спермы заглушает даже смрад горящих факелов.
Мне нехорошо... Кривой придерживает меня за плечо.
Сабнэк приближается к нам. Смущенно говорит Кривому:
- Когда я трахаю их баб, мне кажется, я всех их трахаю, тех, которые думаю, что они - сверху... А когда мы до краев ее наполним - отдадим повелителю. В ней - наша сила, наша жертва...
Кажется, в этот момент меня начало безудержно рвать, но никто не обратил на это особого внимания.
- Не хочешь к ним присоединиться? - холодно интересуется Кривой.
Я трясу головой и исторгаю новую порцию желчи.
Хочу домой...
Наконец, поток желающих кончился.
Странно, что она все еще жива... Тихо стенает, свернувшись комочком, обхватив живот руками.
Сабнэк возвращается из темноты, неся в руке тесак: такими пользуются в мясных магазинах.
Ловким натренированным движением он сносит женщине голову. Голова скатывается по покатому краю в яму...
Кажется, я догадываюсь теперь, почему из этой ямы так воняет!
- Перестань блевать, Мелкий! - шипит на меня Кривой.
- Или хотя бы блюй не в мою сторону!
Сабнэк поднимает обезглавленное тело над головой и начинает раскручивать на ноги, сопровождая свои действия воплями:
- Причастие! Причастие! Примите мое причастие!
Кровь толчками выходит из перерезанных артерий, дождем крупных капель осыпается вокруг Сабнэка, а все присутствующие - даже дети! - принимаются подпрыгивать, протягивать руки, стараясь поймать как можно больше капель, обмазывают этой кровью свои лица, слизывают кровь с рук...
Меня все еще рвет, хотя, казалось бы, нечем уже, желудок пуст и сух, и мне уже кажется, что я сейчас просто вывернусь наизнанку.