— Ой, — пискнула я и обернулась, изображая растерянность. — Я не хотел…
Вовремя успела проглотить «а»! Все же в военной академии предпочтение отдавали юношам, а мне позарез нужно было поступить. А уж там пусть ректор голову ломает, почему я девушка.
Напротив меня, держа на плече здоровенный столб, стоял маг. Ну, как стоял… Конкретно в данный момент он скрипел зубами, а его взгляд буквально искрил бурлящей внутри силой.
— Не хотел, но усердствовал… — процедил он. — Тебя что, когда делали, отец не старался, а мать — не хотела?
— По себе судишь? — сощурилась я.
Меня одарили таким взглядом, словно хотели на месте испепелить. Были бы свободны руки у моего обидчика — наверняка запустил бы заклинанием.
— Да чтоб у тебя, мелкий гаденыш, время лечило все, но как в бесплатной целильне! — его жесткие губы чуть дрогнули в усмешке.
И что самое противное, я тут же почувствовала, что это не простое пожелание: на мои плечи словно опустилась почти невесомая белая дымка, сотканная из этого сомнительного пожелания. Гад! Причем светлый, судя по тому, что меня наградили неявным проклятием.
Вспомнились слова отца, когда он лежал в лечебнице с переломанными ребрами, едва живой. Это было сразу же после того, как мы появились в порту. Я тогда спросила: можно ли простить врага? И он ответил, что небесные боги простят! А его задача — лишь организовать их встречу.
Эту простую истину я запомнила навсегда. И сейчас глянула снизу вверх на будущий труп. И правда, из мага хороший бы получится покойник, cимпатичңый. Он был статен, высок. В нем чувствовалась мощь мужского тела. Такое небеса создают не для мира, для войны: сильное, гибкое, быстрое.
Темно-каштановые волосы были перехвачены кожаным ремешком в короткий хвост. У мага была чуть смуглая кожа, как у иных темных. А в глубине насыщенно-синих, как морская глубина, глаз незнакомца плескалось обещание прихлопнуть сопляка, что вздумал ему дерзить.
С таким типом опасно вступать в открытый бой. Если он нападет — пощады не будет. Зато мне нет равных в диверсиях. Так что… Еще раз окинула взглядом противника.
— Могу пожелать в ответ, чтобы ты, каштанка, стал знаменитым! — прошипела я и уточнила: — Пусть твоим именем назовут болезнь!
От меня прошел темный туман, ударив в грудь светлого. Судя по тому, как он пошатнулся, проклятие обрело силу.
— Темный, ты что, бессмертный? — вопросил светлый, уже справившись с болью, да так, что ни один мускул на лице не выдавал его состояния. — Советую забрать свои слова назад и извиниться…
Я сделала вид, что размышляю над его предложением: