— Стой! — звучит густой голос Тулуна.
Я замираю. В вытянутой руке нож.
— Не слушай их. Не верь им.
Поворачиваюсь к Французу. На его пухлом лице написан ужас.
— Что ты делаешь? — шепчет он одними губами.
— Я верю своему брату. Если ему нужен нож, значит, на то есть причина.
Нанук улыбается в ответ. Лицом он очень похож на меня — не отличишь.
Я уже собираюсь отдать нож, как вдруг слышу полный страха скулеж Француза:
— Но у тебя нет брата, Шкрипач. Мы здесь втроем. Там… там никого нет.
Что?
Нанука нет. Он не стоит передо мной. И никогда не стоял. Я все это выдумал, я словно оказался в одном из тех снов, где ты проживаешь целую жизнь и свято веришь, что ты в этой жизни: наследный принц или беглый раб с окраины Огненного континента. Что ты должен построить стену из ваты или найти свои потерянные пальцы. Бред проникает в мысли, как яд, и ты уже не сможешь от него отделаться. Ты отравлен.
Думаю так: Шкрипач, возьми себя в руки. Возьми в руки.
Француз продолжает сотрясаться от страха, зато Тулун поднимается с рывка и строго говорит:
— Сумерки — трещина между Белым Иглу и Черным Иглу. Нам нужно спешить. Вон наружу!
И что это правда? Я могу понимать его язык. Его древний язык, который не выучишь и за сто лет. Дело дрянь.
Нет, тогда еще не дрянь. Сейчас дрянь — ведь я понимаю страшное. Ырха. Выходит, она тоже есть, она придет.
Сжимаю нож так крепко, что костяшки белеют. Выхожу из иглу.
— Господи…
Над нами розовое рассветное небо. В горле полярной ночи встало утро. Я вижу звезды и вижу солнце — все на одном холсте. Картина из сна, из наркотического путешествия.
— Сюда! — кричит Тулун и уходит по ледяной долине все дальше и дальше от нас.
Француз бежит за ним — как черная слеза течет по бледному лицу самого Севера.
Я бросаюсь следом. В глаза, в рот, за шиворот снег. Но снег не падает, он поднимается прямо с земли и падает в небо.
Я машинально вспоминаю Диану, и на душе становится теплее, исчезает всякий страх. А мир вокруг, словно это чувствует, расцветает, светлеет.
И вот я уже догоняю шамана. И вот уже каждый мой шаг — десять шагов. Сто. В ногах такая сила, что, кажется, могу взлететь, если прыгну.
Но я не прыгаю. Я кое-что для себя запомнил. «Пойдем строго по дороге». И мы идем, бежим, несемся.
Я чувствую себя странно. Никогда так не чувствовал. Это совсем новое, страшное и великолепное — когда вместо крови у тебя огонь, а вместо сердца — солнце.
Мы преодолеваем ледяную пустыню в один миг и оказываемся в лесу. Древние деревья растут прямо из неба, а макушками впиваются в черную землю. Солнце гуляет между ветвей.