— Ну? Что скажете?
Но Виктор успел вскочить раньше других.
— Я плохо дисциплинирован, — отчеканил он. — У меня много нарушений. Я не могу быть примером.
И грохнулся на скамью.
Я снова повторила свое предложение и поставила его на голосование. Класс проголосовал дружно.
— Поздравляю, Виктор! Обязанности свои знаешь?
— Ничего я не знаю.
— Ладно, поговорим потом.
И я преспокойно закончила урок.
В учительской рассказала своим коллегам о выборах старосты. Не терпелось узнать, встретит ли одобрение мой поступок.
— Напрасно, — заметила Смыр, выслушав меня. — Виктор ужасный.
Старшая пионервожатая согласилась с ней.
— Мы предполагали другого, — сказал директор. — Позабыл вас предупредить, Наталья Андреевна. Это моя вина.
Я объяснила, что не могла поступить иначе, совершенно не могла. На карту была поставлена судьба учебного года. И не видела иного выхода.
Но большинство учителей поддержало мои действия. В конце концов старосту всегда можно заменить другим — таков был вывод.
— Согласен, согласен, — сказал директор. — Очень важно, чтобы с самого начала все вошло в колею. Я имею в виду дисциплину. Она — главное в нашем деле.
Смыр шепнула мне на ухо, что директора словно подменили.
— Что с ним? — спрашивала она.
Я пожала плечами.
— Наверное, она приедет? — предположила Смыр.
— Кто — она?
— Его супруга.
— Вы думаете?
— А почему же он такой веселый? — Вдруг она прыснула от смеха и, уведя меня в угол, зашептала: — Извините меня, дорогая, но мне в голову пришла шальная мысль, и я не могу удержаться: может быть, это вы на него так повлияли?
— Я? С чего вы взяли?
— В том-то и дело, что с потолка. Но это очень странно: с вашим приездом он переменился. Возможно, это просто совпадение.
Я не могла сказать что-либо вразумительное.
В пятом классе урок прошел, на мой взгляд, хорошо. Я имею в виду все ту же злосчастную дисциплину.
О ней я беспокоюсь больше всего, ибо наслышалась всякой всячины. Не знаю, как в других школах Абхазии, но здесь, в Дубовой Роще, на дисциплину жаловаться не приходилось. Во всяком случае, в первый день занятий.
Пятиклассники взирали на меня, широко раскрыв глаза. Они ловили каждое слово, или мне казалось, что ловили. Во всяком случае, я отдыхала душой, могла следить за своим голосом и за жестами, которыми подкрепляла речь, стремясь сделать ее более доходчивой.
Подобно тому как цыплят по осени считают, так и работа учителя может быть по-настоящему оценена только в конце учебного года. Как усвоили ученики учебный материал, кто перешел, кто остался — вот мерило учительского таланта. А до летних каникул — целая вечность. Надо работать, работать и еще раз работать…