Кузьмич вздохнул:
— Это точно. А может, и не перекрывать? Ну течет маленько, так только весной да осенью, таз подставил, и ничего. А с другой стороны…
— Решай сам. Деньги твои.
— Эх, лучше бы не было, теперь всю голову сломаешь. Поеду к Василичу, у него совета просить.
— Привет ему!
— Передам.
— И совет проси до того, а не после того, как приметесь за его огненную воду.
— Это разберемся.
— Ну мы поехали, Кузьмич.
— Хорошего отдыха. А бабы ваши, гляжу, базар затеяли, давно, что ли, не виделись?
— Да лет этак пятнадцать.
— Ну, тогда конечно.
Офицеры уложили добытое у Кузьмича в багажник, а точнее, кое-как втиснули. Сели в машину.
Водитель спросил:
— К острову?
— Дорогу-то знаешь?
— Я же местный.
— К острову, Миша, — сказал Гарин, — и не спеши, здесь подвеску в момент оставить можно.
— Да знаю, Борис Борисович.
Уланову не терпелось узнать, о чем так оживленно беседовали в их отсутствие женщины. Но те, как по команде, замолчали. По лицам было заметно: нашли общий язык и без всяких претензий.
«Ниссан», объезжая колдобины, вышел на лесную грунтовку, по ней до параллельной дороги, свернул налево и пошел к реке.
На песчаный берег напротив острова вышли через полчаса.
Покинули салон. Потянулись. Светило солнце, тепло, на реке полный штиль. Благодать да и только.
Гарин взглянул на Уланова:
— Ну, как тебе наша природа?
— Отлично, Боря. Надо найти лодку Кузьмича.
— Не проблема.
Он повернулся к водителю, который выносил из машины сумки, баулы, снасти, палатку.
— Миша!
— Да, Борис Борисович.
— Будь добр, здесь слева в осоке должна быть лодка с веслами, найди ее и пригони сюда.
— Есть.
— Ты официальность оставь для отдела! Мы здесь все отдыхающие.
— Так точно, товарищ полковник.
— Ты неисправим.
Сержант Овсянкин разделся до плавок, вошел в воду, фыркнул:
— А водичка-то холодная.
Уланов сказал:
— Понятное дело, не май месяц.
— А может, тут родники.
Он скрылся в осоке, оставляя за собой прореху.
Вскоре на чистую воду вышла объемная высокая лодка. Работая веслами, сержант подвел ее к берегу, деревянный нос заполз на песок.
— Ваша лодка, Борис Борисович.
— Одевайся, а то застудишь самое главное.
— Не-е, мы, Овсянкины, народ крепкий.
— Оденься, будешь крепким, когда простатит заработаешь.
Сержант подчинился.
Начали перекладывать, что взяли с собой. Резиновая лодка отпала, ее загрузили в багажник «Ниссана». Еще кое-что решили оставить. Гарин хотел оставить удочки, но Уланов воспрепятствовал:
— Пусть будут, побалуюсь.
— Но Кузьмич сказал, что на удочку клева не будет.
— Вот и проверим его слова.
Гарин повернулся к Овсянкину-младшему: