Гарри вдруг осенило: а что, если он ещё раз наденет Шляпу и послушает, что она скажет? Он с опаской взглянул на спящих по стенам колдуний и чародеев. Не натворит ли он бед, если попытает счастья ещё раз? Просто чтобы не сомневаться, на правильный ли факультет он попал.
— Шляпа никогда не ошибается в своих решениях. Безусловно, очень часто бывает такое, что один и тот же ученик по своим характеристикам соответствует двум или трём факультетам, но даже в этом случае Шляпа выбирает наиболее оптимальный вариант.
— Интересно, а бывали случаи, когда этот оптимальный вариант оказался не вполне удачным? Другими словами — бывало ли такое, чтобы ученика перераспределяли? — спросила Лили.
— Раньше такое бывало, но последний раз — в начале девятнадцатого века, — сказал Дамблдор. — Это был Элфиас Додж. Его сначала определили на Рейвенкло, поскольку он был чрезвычайно любознательным и его было весьма затруднительно выгнать из библиотеки. Но потом он перенёс тяжёлый недуг, который забрал у него много магических сил. Ему было запрещено сильно напрягаться, было велено побольше отдыхать… Среди умников Элфиасу стало просто невыносимо, они не желали понимать, почему он внезапно стал бить баклуши… Кончилось всё тем, что тогдашний декан Рейвенкло, Томас Ретт, настоял на проведении перераспределении и Элфиас перешёл на Гриффиндор.
Он тихонько обошёл стол, снял Шляпу с полки и медленно водрузил на голову. Она была ему велика и съезжала на глаза — точно так же, как в прошлый раз. Гарри в ожидании замер, как вдруг тихий голос шепнул ему в ухо:
— Надеюсь, ты знаешь, что делаешь, Гарри Поттер?
— Д-да, — пробормотал Гарри. — Простите за беспокойство, я хотел спросить…
— …на тот ли факультет я тебя отправила, — опередила его Шляпа. — Да… С твоим распределением было не так просто. Но я и сейчас держусь того, что сказала раньше. — Сердце у Гарри подпрыгнуло. — Ты бы прекрасно учился в Слизерине…
Пол поплыл у него из-под ног. Он взял Шляпу за тулью и стащил с головы. Она мягко повисла в руке — выцветшая и грязная. Гарри положил её обратно на полку, чувствуя, как внутри у него всё протестует.
— Ты не права, — сказал он вслух тихой, неподвижной Шляпе. Та не шелохнулась.
— И зачем тогда ты её надевал? Ты хотел проверить — но сам же не хочешь ничего слушать!
Гарри попятился, всё ещё глядя на неё, но тут за спиной послышался странный шорох, и он обернулся.
Оказывается, он был не один. На золотой жёрдочке возле двери сидела дряхлая на вид птица, смахивающая на полуощипанную индюшку. Гарри смотрел на неё — птица сумрачно смотрела в ответ, издавая сдавленное квохтанье. Судя по виду, она была чем-то больна — глаза потухли, и за то время, что он наблюдал за ней, из хвоста выпала пара-другая перьев.