— Но ведь иногда иначе проблему не решить…
— Громовещатель может только создать дополнительные! Я думаю, большинство взрослых присутствующих помнит, какими были мы с Джеймсом в Хогвартсе, неужели вы думаете, что наши — особенно мои — родители были в восторге от этого и не пытались каким-то образом на нас повлиять? Моя дражайшая матушка не раз посылала мне письма с истериками, сглазами, шепталки… Да, она знала, что это также меня не образумит, но и унижать не стала ни себя, ни меня, а громовещатель унижает обе стороны, становится ясно не только то, что адресат провинился в том-то и том-то, но и адресант обладает склочным характером… Извини, Молли, я знаю, что ты не склонна к подобным сценам… когда тебя окружают люди, но почему ты не задумываешься о том, что твоего ребёнка в такие минуты могут окружать люди, которых ваши внутрисемейные разборки абсолютно не касаются? И которые могут просто затравить человека?
— Да, — вздохнула мадам Помфри. — К сожалению, дети порой бывают очень жестокими… На моей памяти были три случая, когда дети доводили однокурсников до самоубийства насмешками… именно после таких эксцессов… Сириус, а что такое «шепталки»?
— Принцип такой же, как у громовещателей, но их слышит исключительно тот, кому они предназначены, — ответил тот. — Наш фамильный секрет.
Рон не отрываясь смотрел на письмо, которое уже начало с углов дымиться.
— Открывай! — толкнул Рона Невилл. — Сейчас вспыхнет!
Рон протянул к конверту дрожащую руку, вынул его из клюва совы и распечатал. Невилл заткнул пальцами уши.
— Я пять раз восстанавливала барабанные перепонки и трижды приживляла пальцы, оторванные при взрыве конверта, — пожаловалась целительница.
И в тот же миг Гарри понял почему. Сначала ему показалось, что письмо взорвалось: громадный зал наполнился грохотом, от которого с потолка посыпалась пыль. Но скоро он различил в грохоте слова:
«…украсть автомобиль, — гремело письмо. — Я не удивлюсь, если тебя исключат из школы. Погоди, я до тебя доберусь. Думаю, ты понимаешь, что мы пережили, не найдя машины на месте…»
Миссис Уизли кричала в сто раз громче, чем обычно; ложки и тарелки подпрыгивали на столах от её голоса, который ещё усиливало эхо, отражённое каменными стенами. Сидевшие за столами вертелись на стульях, ища глазами несчастного, получившего это послание. Рон от стыда почти сполз со стула, так что был виден только его пунцовый лоб.
— Это того стоило?!
— Он этого заслужил…
— Никто не заслуживал такого позора!
Красный конверт, выпавший из рук Рона, вспыхнул, и от него осталась горстка пепла. Гарри с Роном сидели, вытаращив глаза и отдуваясь, как будто их только что окатило волной прибоя. Многие смеялись, но скоро за столами опять возобновилась непринуждённая болтовня.