Она выглядела так, будто Дориан вытащил её из панк-клуба, а может, сдёрнул со скейтборда, пока она катилась по улице.
— Она подойдёт, Наоко? — спросил старший вампир. — Не отвечай слишком быстро, — в его голосе зазвучало лёгкое предостережение. — Не слишком жадничай, Наоко, каким бы голодным ты ни был. Ты можешь трахнуть эту, если хочешь, так что убедись, что она тебе по вкусу. Как я и говорил, мы убиваем, имея на то причины. Мы выбираем тех, которых мы забираем по какой-то причине. Мы не убиваем без разбору… как животные.
Язык Наоко разбух во рту.
Вопреки реакции его тела, аналитическая сторона его мозга не упустила другие важные намёки в словах вампира.
Дориан собирался выпустить его из клетки.
Или он собирался запихнуть женщину сюда, к нему.
В любом случае, дверь клетки откроется.
— Наоко?
После небольшой паузы молодой вампир кивнул.
— Она идеальна, — сказал он, говоря вполне искренне. — Совершенно идеальна.
Полные губы Дориана изогнулись в легчайшей улыбке.
Хоть это выражение было едва заметно, Наоко к тому времени знал вампира достаточно хорошо, чтобы знать, что он доставил ему неимоверное удовольствие своим одобрением.
— Ты не против, если я присоединюсь к тебе? — вежливо спросил Дориан.
Наоко посмотрел на него.
Он был так голоден, что невольно нахмурился.
Он не хотел делиться своим убийством.
Взгляд Дориана пробежался по его лицу. Он расстегнул ремень, снял его с пояса, сложил и убрал в ящик. Затем он сбросил туфли, всё ещё всматриваясь в лицо Наоко, и поставил их внизу гардероба.
— Не в поедании её, — пояснил Дориан после небольшой паузы. — Для этого у меня есть несколько других. Я не стал бы красть у тебя эту пищу, Наоко, когда ты прождал так долго. Эту неделю ты вёл себя хорошо.
Закрыв гардероб после убирания туфлей, вампир подошёл к нему и опустился на кресло с толстой обивкой, которое стояло лицом к железным решёткам клетки. Маленький узорчатый столик стоял возле кресла. Налив себе бокал вина, Дориан вскинул бровь и посмотрел в сторону Наоко.
— Кроме того, — добавил он. — Этим вечером я дважды поел. Другие, которых я принёс, могут быть всецело твоими, если пожелаешь. При условии, что будешь хорошо себя вести. Я не знал наверняка, насколько ты голоден.
Наоко озадаченно нахмурился.
Если Дориан не хотел кормиться с ним, чего он хотел?
Вампир ранее упоминал, что они поговорят.
Наоко не возражал и против этого, уже нет.
Вопреки клетке, вопреки всем играм разума, вопреки попыткам выработать у него стокгольмский синдром, с вампиром было на удивление легко говорить. А ещё он не врал ему, насколько мог сказать Наоко. Не пытался исказить его видение реальности, не запугивал его, не играл в психологические игры, которые Наоко презирал ещё при человеческой жизни.