— Эм, прости? — протянула я, не зная, что ещё сказать. — Я правда ничего из этого не помню.
Он окинул меня взглядом, и в его золотых глазах отразились уличные огни города.
Я ощущала в нём беспокойство. Я чувствовала, как он старается отпустить это.
— Что ж, — сказал Блэк после небольшой паузы, фыркнув и обвив меня руками, крепко прижав к своей груди. — Очевидно, тебе недостаточно один раз за ночь напугать меня до полусмерти. Ты решила проделать это со мной снова через два часа… закричав во всё горло, словно кто-то убивает тебя прямо у меня под боком.
Посмотрев на него, я осознала, что вопреки тихому дразнящему тону Блэк не совсем шутил по поводу крика. Его это напугало. Струйки этой реакции всё ещё пробегали по его свету, заметно искря, хотя Блэк сознательно старался успокоиться. Его aleimi ощущался почти так, словно он перешёл в армейский режим, словно он готов был атаковать кого-нибудь голыми руками.
Прильнув обратно к нему, я улеглась на его грудь и живот и принялась гладить его по волосам.
— Gaos, Блэк, — пробормотала я. — Мне жаль. С тобой всё хорошо?
Он издал полусмешок.
— Всё ли со мной хорошо?
— Эм… ну да, — скользнув вверх по его телу и оседлав его колени, я пожала плечами, всё ещё поглаживая по лицу и волосам, а теперь её и вливая свой свет в него. — Со мной-то всё нормально. Я-то ничего не помню.
Он издал тихий смешок, словно ничего не мог с собой поделать.
Однако я всё ещё ощущала в нем напряжение.
На протяжении долгого времени он ничего не говорил, но я чувствовала в себе его свет. Я чувствовала, как он примеривается, пытаясь решить, стоит ли ему сказать больше.
Я уже собиралась нарушить молчание и спросить его, когда он сам заговорил.
— Это из-за Ника, — сказал он. — Это из-за Ника, не так ли?
Я напряглась.
Я не чувствовала себя пойманной. Дело скорее в том, что имя Ника в тот самый момент сумело растревожить меня и напомнить. Та темнота немедленно обернулась вокруг моего света.
Я впервые осознала, что эта темнота, которую я ощущала, как-то связана с ним, с Ником.
Отчасти это была скорбь.
Однако я знала, что дело не только в этом.
— Что я могу сделать? — пробормотал Блэк, глядя меня по волосам, накрывая моё лицо ладонями, пока я нависала над ним. — Ты хочешь поговорить об этом? О том, кто или что, по-твоему, звонило маме Ника? Ты хочешь вернуться в Европу?
Я нахмурилась.
Мы уже несколько недель наблюдали за семьёй Ника.
Мы прослушивали линию в доме его родителей, а также их мобильные телефоны. Мы прослушивали телефон его сестры Нуми, а также телефон его сестры Майи в Сиэтле, и его младшей сестры Наоми в Лос-Анджелесе. Мы даже прослушивали линии нескольких его дядюшек и тётушек, в основном тех, которые жили в районе Залива, и с которыми Ник был близок.