вампира так, как ощущал свет другого видящего, но выражение его безграничного наслаждения, выражение лица, расслабившегося от неприкрытого желания, по-своему влияло на Джема.
Почему-то неспособность почувствовать Ника влияла на него ещё сильнее.
Может, потому что в этот момент он очень, очень сильно хотел его почувствовать.
Мужчина-видящий ахнул, когда вампир оторвал губы и с явной неохотой прервал кормление.
На мгновение Ник лишь нависал над ним, всматриваясь в лицо мужчины-видящего.
Затем он издал тихий рокочущий звук, почти похожий на урчание. Ласково убрав волосы видящего с лица, вампир немного сместил тело и перенёс вес на другую руку.
Когда он заговорил, Даледжем невольно подпрыгнул.
В голосе вампира звучало притягивающее, мелодичное желание вкупе с откровенной привязанностью.
Это сочетание вновь усилило боль Даледжема.
— Не искушай меня, кузен, — пробормотал вампир. — Не позволяй мне убить тебя ненароком.
Видящий протянул руку, приласкав лицо вампира. Он продолжал гладить кожу Ника, ласкать его мускулистую грудь и руки, прослеживать черты и мышцы его горла и лица.
Они оба были совершенно обнажёнными.
Они оба вновь сделались твёрдыми вопреки тому, что недавно закончили и вообще далеко не первый раз трахались за последние несколько часов.
Очевидно, вампиры больше походили на видящих, чем на людей — по крайней мере, в отношении потребностей в сексе. Даледжему говорили, что кровь их тоже связывает. Он невольно гадал, не походила ли эта связь на ту связь света, которую образовывали видящие, или же это нечто совершенно иное.
Он закусил губу от осознания того, как далеко забрёл его разум, не говоря уж о том, как сильно он отвлёкся на секс, обнажённый и эрегированный член Ника, шёпот раздражённой ревности, в котором он даже самому себе признавался с трудом, а также на тот факт, что всё это ухудшалось нехваткой сна. Он вновь отодвинулся от просвета.
Следующие несколько секунд он просто сидел там на корточках, выталкивая из головы образы вампира и видящего вместе.
Он знал, что это не помогало ему добиться того, что он хотел сделать — то есть, не способствовало цели, ради которой он вообще затеял эту безумную поездку. Всё это лишь заставляло его вновь усомниться в своих мотивах и гадать, какого черта он хотел достичь, при условии, что он всё-таки сумеет спасти жизнь Нику.
Аккуратно отодвинувшись от просвета, он ещё аккуратнее прислонился к выступающему металлическому бруску слева от люка, изо всех сил стараясь не издать ни звука.
Блэк предупреждал его, что слух вампиров ещё лучше, чем у видящих.