Джордж кивнул:
— Знаю. Знаю. Ты не обязана делать все точно так же, как сделал я. Я просто пытаюсь сказать тебе, что твоя жизнь будет очень длинной, с зигзагами, которые ты даже представить не можешь. Ты не поймешь, насколько ты молода, пока не станешь уже не такой молодой. Но я здесь для того, чтобы сказать тебе об этом, Элси. Твоя жизнь только началась. Когда я потерял Эстер, я думал, что моя жизнь кончена. Мне было двадцать лет. Я понятия не имел, что меня ожидало. И ты этого не знаешь.
Джордж закончил говорить, поэтому доел свой сандвич, и мы сидели в молчании. Я обдумывала его слова. Я была убеждена в том, что прожить любую часть лет, которые были у меня впереди, было бы предательством тех лет, которые остались позади.
— Спасибо, — сказала я. И это были не просто слова. Если даже я не смогу оправиться от утраты, как это сделал он, приятно знать, что кому-то это удалось.
— Это мне следует благодарить тебя! Теперь мне совершенно не скучно.
После ленча я продолжила собирать материалы по Клеопатре. Я поняла, что в ее жизни были две большие любви и как она за это заплатила! Но, по крайней мере, у нее был сын и династия, чтобы увековечить память Цезаря. По крайней мере, она могла поместить его профиль на монеты и кубки. Она могла воздвигать статуи в его честь. Она могла обожествить его. У нее был способ сохранить память о нем. А у меня остались только грязные носки Бена.
Когда я ушла с работы в пятницу днем и направилась домой навстречу пустому уик-энду, мне пришло в голову, что я могла бы позвонить Сьюзен. Могла бы узнать, как она. Но я передумала.
Я вошла в квартиру, положила вещи, прошла в ванную и пустила воду в душе. Пока я раздевалась, в заднем кармане моих брюк, лежавших на полу, завибрировал мобильный телефон. Я нашарила его и, когда отвечала на вызов, увидела, что это была моя мать.
— Привет, — поздоровалась она.
— О, привет, — ответила я.
— Мы с твоим отцом просто хотели узнать, как у тебя дела. Узнать, как ты… э-э-э… справляешься с этим. — Ее эвфемизм вывел меня из себя.
— С этим? — Я бросила ей вызов.
— Ты понимаешь, просто… мы знаем, что у тебя сейчас трудное время, а мы сидим тут, думаем о тебе… То есть… как ты?
— У меня все хорошо, спасибо. — Я надеялась, что разговор будет коротким, поэтому не потрудилась выключить душ.
— О, это хорошо! Хорошо! — В ее голосе прозвучало облегчение. — Мы не были в этом уверены. Что ж, мы рады слышать, что ты чувствуешь себя лучше. Должно быть, тебе было нелегко, когда ты окунулась в горе его семьи, оказалась во всем этом.
Я выключила воду в душе и почувствовала полное опустошение.