— Я просто пытаюсь понять, пахнет ли им хоть что-нибудь, понимаешь? Мне все труднее вспомнить его запах.
— О, простите, я думаю, что это я вынюхала весь запах из этих вещей.
Сьюзен рассмеялась:
— Это все объясняет.
Я подумала, могу ли я поделиться тем, что у меня осталось от Бена. Я знала, что делаю.
— Подождите, — сказала я.
Я схватила его подушку в мешке для мусора, развязала его и протянула Сьюзен:
— Понюхайте. — Она с некоторым сомнением посмотрела на меня, потом опустила лицо в мешок, ее нос коснулся подушки.
— Вот он, — сказала она. — Боже, это его запах. — Ее глаза закрылись, и я увидела, как слезы покатились по ее щекам. Впервые после больницы я увидела, что происходит, когда она дает себе волю.
МАЙ
Мы провели день в офисе врача, сидя в тесных креслах в комнате ожидания, заполненной больными людьми. Бен много раз напомнил мне, что лучше нам отправиться домой. Но врач после осмотра посоветовал, чтобы Бен не напрягал спину. Мы ушли с рецептом на викодин.
Мы вернулись домой, и Бен позвонил, чтобы заказать китайскую еду. Он сделал наш обычный заказ, и я услышала, как он говорил, что нам нужен и белый, и коричневый рис. Я вспомнила, как на нашем первом свидании он сказал мне, что заказ двух видов риса будет означать конец романтики. Но теперь мне стало тепло на душе, когда он это сделал. Мы с Беном стали единым целым. Мы знали предпочтения друг друга. Мы знали потребности друг друга. Мы знали, когда нужно пойти на компромисс. Мы оба не старались показать себя с лучшей стороны. Мы не выжидали, чтобы разобраться, как будет правильно для нас. Мы нырнули в эти отношения, и вот мы стали одной из тех пар, которые не делают проблемы из причуд друг друга. Я любила коричневый рис, он любил белый. Мы заказали и тот, и другой. Больше никаких фантазий. Новизна для нас ушла, а то, что у нас осталось, было… замечательным.
В тот вечер мы легли в постель, и, хотя мы еще не распаковали спальню, Бену очень хотелось найти одну вещь. Беспокоясь, чтобы он не нагибался и не поворачивался, я настояла на том, чтобы найти ее самой. Он подсказывал мне, какие коробки отодвигать, и в конце концов я добралась до такой легкой коробки, что мне показалось, будто она пустая. Я принесла коробку Бену, и он с радостью открыл ее. Там оказалась грязная подушка.
— Что это такое? — спросила я в ужасе оттого, что эта вещь вот-вот окажется в моей постели. Подушка была покрыта пятнами слюны и оранжевыми лужицами… чего-то.
— Это моя любимая подушка! — заявил Бен, кладя ее поверх одной из моих подушек. Тех самых подушек, которые я уже считала «нашими», но в сравнении с его уродливой, грязной подушкой они были определенно «моими».