— Ради всего святого! Книги — это не бейгели. Они не могут стать залежавшимися, — ответила я, вытаскивая одну книгу из стопки. На обложке была нарисована девочка-подросток, стоящая перед каким-то существом, которое выглядело как слишком крупный ястреб. — Это что, серьезно? — спросила я.
— Давай проведем маленький эксперимент, — предложил Бен. — О чем «Анна Каренина»?
— О замужней женщине-аристократке, которая влюбляется в графа, но она не может…
— Я уже заснул, слушая тебя. Ты знаешь, о чем эта книга? — спросил он, выхватывая книгу с ястребом из моих рук. — Эта книга о ребятах, наполовину людях, наполовину птицах, — он произнес это невыразительно, как будто факты говорили сами за себя. — Эта книга лучше.
— Ты даже не пытался прочитать «Анну Каренину». Это невероятно трогательная история.
— Уверен, так оно и есть. Но мне нравится, что действие моих книг происходит в мире, где…
— В мире, в котором что?
— В мире, в котором… может существовать все что угодно. В мире, где любовь считают болезнью. В мире, где власти выбирают для тебя семью. В мире, где в обществе больше нет боли и страданий. Я люблю такие вещи.
— Последняя книга — это «Дающий», верно? — догадалась я. — Ты говорил о «Дающем»?
— Если ты мне скажешь, что тебе не нравится «Дающий», наши отношения закончатся, — заявил Бен. — У меня толерантность на нуле, если кто-то не ценит «Дающего».
Я улыбнулась, схватила его экземпляр «Дающего», открыла книгу и понюхала ее.
— Ну не знаю… — поддразнила я Бена. — Немного пахнет плесенью.
— Эй! — завопил он, пытаясь отобрать у меня книгу. Но боль оказалась ужасной. Он сморщился и вскрикнул. Я взяла со стола ключи.
— Вставай, — велела я. — Мы едем к этому чертову врачу.
— Только после того, как ты признаешься, что любишь «Дающего», — пробормотал он.
Я опустилась на колени, чтобы помочь ему, и негромко сказала:
— Я люблю «Дающего».
Он улыбнулся и со стоном поднялся.
— Я знал, — невозмутимо сказал он. — Хочешь узнать секрет?
Я кивнула.
— Ради тебя я бы вспомнил о толерантности. — Бен поцеловал меня в щеку и позволил довести его до машины.
СЕНТЯБРЬ
Ко второй половине дня мы упаковали бо́льшую часть вещей Бена, оставив спальню и стенной шкаф напоследок. Мы взяли оставшиеся коробки и направились туда.
Я бросила коробки на кровать и оглядела комнату. Я могла это сделать. Я могла это сделать. Если я не смогу, сделает Сьюзен. Так что по крайней мере с этим будет покончено.
— Давай! — сказала она. — Начинаем. — Сьюзен открыла комод и начала бросать вещи в коробки. Я смотрела, как полосатые рубашки и грязные джинсы вытаскивались ею из их законного места. Я начала вынимать вещи из шкафа вместе с вешалками. Ты не можешь понять, как мертвые вещи выглядят на вешалках, пока человек, который ими владел, не… В любом случае я даже не потрудилась снять их с вешалок. Я просто швырнула вещи в коробку с остальной одеждой Бена. Я вытащила все из стенного шкафа и прикроватной тумбочки до того, как Сьюзен закончила освобождать комод. У нее на лице было такое выражение, будто все идет отлично, но я заметила, как она нюхала рубашку перед тем, как положить ее в коробку. Сьюзен увидела, что я на нее смотрю.