— Что же ты медлишь? — издеваясь, пропела я. — Я же знаю, чего ты хочешь, мне известны все твои потаенные желания.
Немного слукавила, но все же.
Хотя бы сейчас я была собой и могла, наконец, не притворяться, не пытаться следовать плану, больше похожему на плохо написанную пьесу, где актеры вечно забывают свои роли.
Свободной рукой провела по заостренной скуле, затем по губам. Мое горло освободилось от железной хватки, но теперь в иллюзорный плен попали руки. Губы накрыли мои в жадном поцелуе так стремительно, что я начала задыхаться, кровь торопливо забегала по телу. Он воровал мое дыхание снова и снова, дразнил языком, заставляя мой выйти ему навстречу, пока губы его не спустились к шее, покусывая и целуя покрасневшие участки. По телу прошла сладкая дрожь возбуждения, и я поддалась навстречу. Губы замерли на еще не успевших зажить двух крохотных шрамах, но затем проследовали дальше, изучая мое тело.
На мне не было бюстгальтера, и когда его зубы слегка сжали затвердевший сосок через тонкую ткань, потом проделали тоже с другим, я не сдержалась и вскрикнула. Освободив одну руку, но продолжая удерживать мои запястья в крепкой хватке, он задрал платье, оголив грудь и снова приник к ней губами. Я не хотела показывать, насколько мне нравится то, что он делает с моим телом, и заглушила свой стон удовольствия, прикусив губу. Он описывал языком ореолы соска, дразнил твердые кончики, заставляя закусывать губы снова и снова. И я не выдержала, перестав себя мучить, когда рука его, блуждающая по животу и груди, ушла вниз, пытаясь избавить мое тело от нижней части одежды, то и дело проникая под нее. Я всхлипнула, но это была лишь мольба — не останавливаться.
Но Максим остановился, рывком перевернул меня на живот, накрывая мое тело своим, придавливая внушительным весом, повторяя мои изгибы. Он отпустил мои руки и чуть отстранился. Я подвигала бедрами, потираясь об него, и он прижал меня к себе еще ближе, положил руки на талию, массируя большими пальцами поясницу.
Максимильян рассматривал родимое пятно, поняла я, наверно, желал убедиться, что не ошибся в гостье.
Мое тело уже сочилось желанием, оттеснявшим другие мысли. Мне необходимо было успокоиться. Я поднялась, прижавшись спиной к груди колдуна.
— Возьми же то, что так хочешь, что так старательно искал, — прошептала я, чуть поворачивая голову к нему, прикасаясь к щеке, колючей от отросшей щетины.
Он толкнул меня в спину, и я оперлась руками о кровать, цепляясь за простыни. Стянув с меня лишнюю часть одежды нетерпеливыми рывками, отчего та царапнула кожу, провел большим пальцем по источнику моего желания, заставляя тяжело дышать. Он вторгся в мое тело, и я всхлипнула, испытав облегчение на миг, и снова отпрянула назад, вжимаясь спиной в его грудь. Остались лишь желание и инстинкт, диктовавшие, что делать.