Почему эти мертвецы в забвении? Так не должно быть, даже если это враги Ориума. Они были людьми и верно служили своему государству. Больше десяти сентов прошло с той битвы, а их призраки до сих пор бродят по грешной тверди.
Солдаты все шли и шли. Когда десятки превратились в сотни, а сотни в десятки сотен, я достигла небольшого горного плато. Туман клубился внизу, давая возможность осмотреться. И я, стоя на небольшом возвышении ужаснулась, окидывая ошарашенным, взором призрачное войско.
На встречу мне поднялся ещё один, в форме офицера, на его мундире я увидела то, что заставило меня внутренне закричать от горечи и боли. На его груди красным золотом алела эмблема рода Вивернов.
В горестный миг узнавания, костлявая ледяная рука сомкнулась на моем предплечье, обжигая холодом до кровавых пузырей. Я резко повернула голову и встретилась взглядом с прозрачными льдинами глаз призрака.
— Я знаю зачем ты здесь, Соланж Де Бург, — промолвила она, — и мой ответ: НЕТ!
Глава 28. Не правда ли, любопытно, как грехи родителей процветают в их детях?
Мой рот уже открылся в немом крике:
— Почему он? За что?
Виски сжало от невыносимой боли, голова закружилась, каменное плато стало стремительно приближаться, казалось моя голова треснет как крепкий орех, так сильно меня приложило о плоский гранит…
Я до боли зажмурилась, а когда открыла глаза, не сразу поняла, что я вижу и где нахожусь… Картинки мелькали перед глазами, ураган мыслей и образов, запахов и звуков обрушился на меня…
Я стояла посреди уютной лавки, где пахло разнотравьем и лекарствами, ладаном и воском. На широких стеллажах из моренной черешни нестройными рядами стояли склянки и большие банки, колбы и мензурки, реторты и флаконы, инро[62] и коробки. На прилавке был водружен массивный кассовый аппарат и медные весы с грифонами и гирьки.
Вот приветственно тренькнул колокольчик входной двери и молоденькая рыжая ведьма, которая взвешивала и фасовала травяной сбор по крафтовым пакетикам и что-то тихонько мурлыкала себе под нос, оторвалась от своего занятия и приветственно улыбнулась молодому офицеру. Когда он перешагнул порог, их взгляды встретились. О, Великие, какие это были глаза, не глаза — погибель. Больше ее жизнь не будет прежней, она знала это наверняка, как то, что за севшим солнцем восходит луна, а за морским приливом следует отлив. Ей рассказывали, как это бывает, а она глупая не верила, смеялась над другими…
Ведьмы ее рода влюблялись один раз и на всю жизнь, а избранником становился лишь тот, кто предназначен свыше, самой Судьбой, Фатумом. И в отличие от своих блудливых сестер по ковену, она берегла себя для единственного, того в чьем сердце не будет подлости.