— Ничего, — отважных гриффиндорцев как будто втянуло в ближайшее к ним купе.
— Так, пойдем со мной, — схватив меня одной рукой, а чемодан другой, Малфой поволок меня куда-то вглубь поезда.
«Пойдем» в моем понимании это идти самому, а не болтаться как ридикюль у него на руке. Я еле успевал переступать ногами. Впихнув меня в свободное купе, он буквально швырнул меня на сидение. И этот человек когда-то возмущался, что со мной плохо обращаются? Приземлился я довольно неудачно, практически распластавшись на подушках и уронив палочку на пол.
Малфой переводил взгляд с меня на палочку, с палочки на меня, а потом опять на палочку, одиноко лежавшую на полу, подобрал бы хоть что ли. Дрожащая рука протянулась к черному дереву и, не дойдя до цели буквально дюйма, пошла в обратном направлении. На Малфоя было любо дорого смотреть. Еще бледнее обычного, с испариной на лбу и о-о-очень большими глазами. Он что, палочки никогда не видел? Наверно думал, что у него одного она есть.
Я нагнулся и схватил палочку, рукавом протер от пыли и засунул в карман. Нужно будет что-нибудь прикупить, фиксирующее, во избежание подобных эксцессов.
— Это то, о чем я думаю? — тихо спросил белобрысый.
— Я не знаю, о чем ты подумал, но это была палочка! Она еще и волшебная! Представляешь? — радостно защебетал я.
— Откуда она у тебя?
— Представь себе, купил, в магазине Оливандера. Сам удивился, палочка и у Оливандера. Я-то думал, он гробами торгует. Зашел, понимаешь, к нему в магазин о вечном подумать, а он мне палочку сует. Сам офигел.
— Ты хоть представляешь, сколько она стоит? Да эту палочку не может себе позволить ни один из богатейших волшебников, чтобы просто ею владеть, передавая по наследству как величайшую ценность, — возмущение в голосе Малфоя явно было не наиграно. — А ты просто взял и купил! То-то тебе на новые учебники денег не хватило, последние карманные на палочку истратил, — а я и не знал, что Люциус язвить умеет. И что на него нашло? — Она должна была быть в футляре. Я могу на него посмотреть?
— Ну, наверное, можешь. В ювелирной лавке, напротив магазина с палочками. Если его еще не продали, — я пожал плечами. Дурацкая привычка, мама все не может меня от нее избавить, так же как и от привычки грызть ногти.
— А что, он там делает? — осторожно спросил Люциус.
— Лежит наверно, пылится. Все-таки я думаю, что его не купили, кому он вообще нужен за тысячу галеонов?
— Почему за тысячу?
— Ну, за столько я его продал, вряд ли ювелир выставит ее на продажу за меньшую сумму, — удивился я.
— За сколько ты ее продал? — что-то кожа Малфоя приобрела оттенок его же волос, а чего он глаза закатил?