Но Миха все таки нашел в себе силы разогнуться. В основном из-за стыда, конечно. Из-за стыда перед соседями, прилипшими к прикладам своих автоматов где-то высоко-высоко, у гребня окопа. Проклиная тот день, когда ему пришла на ум мысль сделаться героем, он поднял голову и примостил ствол автомата на бруствере. Соседи справа и слева уже посылали очередь за очередью в самую гущу сада, где в рваных вспышках выстрелов двигались неясные тени.
Совсем близко над головой что-то свистнуло. Миха инстинктивно пригнулся, потом снова вынырнул на поверхность. Впереди, кажется, рукой подать, разорвалась граната, и осколки вжикнули над самым бруствером. Миха дернулся в сторону. Как будто можно увернуться от осколка или пули! Но тело было сильнее его. И тело очень хотело жить. Где-нибудь там, где всего этого нет. Тело привалилось к стенке окопа и дрожало мелкой, противной дрожью. «Ах ты, козлина гребаный… Ах ты, чмо поганое…» — ругал он себя и оглядывался по сторонам — не заметил ли кто-нибудь его трусости. Но никому не было до Михи никакого дела. «Все воюют… Один ты… чмо…» Эта мысль придала ему бодрости. Он покрепче стиснул автомат и, не целясь, выпустил в сторону сада одну за другой две длинных очереди. «Да что ж ты делаешь, придурок… Тебя что, стрелять не учили?.. Солобон…» Миха глубоко вздохнул. Задержал дыхание. «Спокойно… Спокойно… Все нормально…» Да где же нормально?! — беззвучно орало тело. «Заткнись… Все нормально… Значит так… Короткие прицельные очереди… Жми на курок плавно… Расслабься…»
В саду один за другим грохнули два мощных взрыва, послышались дикие вопли.
«Монки,» — прохрипел кто-то рядом с Михой. Автоматный огонь немного ослабел. Кажется, румыны отходили. «Слава Богу!..»
Высоко над головой с резким свистящим звуком пролетели длинные огненные стрелы и через мгновение ухнули где-то сзади.
— «Катюша»? — спросил в темноту Миха.
— «Алазань»! — ответила темнота.
Миха знать не знал, что такое «алазань», но звук голоса из темноты был чертовски приятен: это был голос Митяя.
В этот момент опять раскатисто шандарахнули пушки. С новой силой затарахтели автоматы. В обход сада у лесополосы вырулил румынский бэтээр и, скосив башню, принялся поливать окопы из крупнокалиберного пулемета. За первым появился второй, потом третий. С другой стороны, с поля, донесся хорошо слышный в шуме боя лязг траков. «Ебтать, танк!..» Но танк — хер с ним, он был еще далеко. А вот бэтээры… Не переставая стрелять, они шпарили прямо на Миху. Метрах в тридцати от окопов с них кулями посыпались пехотинцы.