Виктор подтвердил мой рассказ.
– Не представляю, правда, как они упустили Хевеля. Мы разослали всем ориентировку еще в январе, – добавил он.
Полицейский из четвертого отдела помрачнел.
– Будем разбираться. Где его вещи? – задал он следующий вопрос.
Максим поставил перед полицейскими картонку, на дне которой одиноко болтались часы-луковица.
– Это все?
– Все, что было при нем, когда он попал в морг. А что вы ищете?
Эйзенхарт проигнорировал вопрос и со вздохом обратился к коллеге:
– Значит, либо они отправились в мусор, либо…
– Попали не в те руки, – закончил за него мистер Конрад.
– Не обязательно. Если бы он успел встретиться с заказчиком, мы бы услышали. Что, если он оставил их где-то перед смертью?
– Тогда мы этого не узнаем.
– Не обязательно, – повторил Эйзенхарт. – Доктор, вы ведь хотели оживить его?
Я покосился на него.
– Как я говорил вам, только духи способны оживлять. В случае успеха мы можем вернуть мистера Хевеля в мир живых на некоторое время. Пару минут. Возможно, час. Не более. Но и на это шансы невелики.
– Попробуйте. Сейчас, – потребовал детектив.
Вперед выступил Мортимер.
– Подождите! Ресуррекция должна проводиться в присутствии профессора. Вы можете подождать…
– Мы не можем, – невежливо перебил его Эйзенхарт. – Государственные интересы и все такое. Но вы можете связаться с профессором и пригласить его присоединиться к нам сейчас.
– Если дело только в этом, мы выпишем подтверждение, что эксперимент был вызван полицейской необходимостью, – добавил мистер Конрад. – Полагаю, это избавит вас от проблем. Думаете, это поможет, Эйзенхарт?
– Точно не помешает, – отмахнулся от него детектив, пытавшийся убедить Мортимера в необходимости провести ресуррекцию немедленно.
После некоторых споров Максим сдался и ушел наверх дозваниваться до профессора, в то время как мне выпала сомнительная честь готовить труп к попытке воскрешения. С помощью побледневшего Брэмли я перетащил тело в соседнюю комнату, обычно запертую и скрытую от посетителей. Мистер Конрад, взглянув, как мы стягивали лежавшее на столе тело ремнями, попросил позвать его, когда приготовления закончатся, и расположился в морге на стуле для посетителей. Эйзенхарт же с выражением откровенного любопытства на лице заглядывал через мое плечо.
– Всегда было интересно, чем вы тут занимаетесь, – признался он, увидев, как я прикрепляю провода к телу. – Значит, будете гальванизировать труп?
– Не только. – Я закрепил последний провод и объяснил: – Стимуляция грудо-брюшного нерва и диафрагмы поможет запустить вновь процессы дыхания, в то время как эти провода должны привести в действие мозговую активность. Но главное не это.