Лир с трудом поднялся на ноги, стараясь не пролить выпивку. Раскинул руки, неуклюже пытаясь обнять ее, но она оттолкнула его с преувеличенным неудовольствием на лице. Она носила маленькие очки в черепаховой оправе, совершенно круглые. На лице любой другой женщины они бы выглядели мужскими, но это был совершенно не тот случай.
– Ты пьян.
– Ни в малейшей степени. Скорее, в немалейшей. И не настолько, как мой новый товарищ по комнате.
Он приложил свободную руку к краю рта и заговорил нарочитым шепотом.
– Не говори ему, но минуту назад он выглядел так, будто уже поплыл.
Он поднял бокал.
– Выпьешь?
– У меня через полчаса встреча с куратором.
– Сочту это за согласие. Тим, познакомься, это Лиз Мэйкомб, моя подруга. Лиз, это Тим. Фамилию его не могу вспомнить, но потом вспомню обязательно. Поздоровайтесь, а я пока девушке коктейль сделаю.
Было бы вежливо встать, но почему-то мне это показалось слишком формальным, и я передумал. Кроме того, я не был уверен, что у меня это получится.
– Привет, – сказал я.
Она села на кровать, поджав под себя худощавые ноги и опустив поверх колен подол платья.
– Как поживаешь, Тим? Значит, ты по конкурсу прошел.
Лир неуверенно наливал джин.
– Тим из Огайо. Это всё, что я запомнил.
– Огайо!
Она произнесла это слово с таким же наслаждением, с каким можно было бы сказать «Паго-Паго» или «Рангун».
– Всегда хотела там побывать. На что он похож?
– Ты шутишь.
Она рассмеялась.
– Ну да, слегка. Но это твой дом. Патриа, родина. Твое место рождения. Расскажи что-нибудь.
Ее прямота была совершенно обезоруживающей. Я попытался придумать, что бы такого сказать стоящего. Что можно рассказать о родном доме, который ты оставил?
– Наверное, равнины, так можно сказать. – Я внутренне содрогнулся от идиотизма своей фразы. – Люди хорошие.
Лир подал ей бокал, и она взяла его, даже на него не глянув.
– Хорошие люди – хорошо. Мне нравятся хорошие люди. А что еще?
Она не сводила глаз с моего лица. Ее пристальный взгляд заставлял меня нервничать, хотя это и не было неприятно – совершенно наоборот. Я разглядел еле заметный пушок у нее над верхней губой, влажной от пота.
– На самом деле особо и говорить нечего.
– А твоя родня? Чем они занимаются?
– Отец – офтальмолог.
– Уважаемая профессия. Я без этих штук дальше собственного носа ничего не увижу.
– Лиз из Коннектикута, – вступил в разговор Лир.
Лиз сделала второй глоток, побольше, немного вздрогнув, но не без удовольствия.
Джонас, если не возражаешь, я сама буду говорить, – сказала она.
– Из какой его части? – спросил я так, будто хоть что-то знал о Коннектикуте.