— Пусть вскроется, но наши усилия по сокрытию тайны общество должно оценить и выдать нам карт-бланш на дальнейшие отношения…
— Далеко Вы заглядываете, Антуан. Я еще не думала о каких-то особых отношениях между нами…
«Конечно, ты думала, — умилился ее самообману Антон. — Иначе б не стала проводить только со мной свое время…»
Вслух же сказал:
— Это я о них думаю, Фрэнсис, и всегда в такт сердцу, которое твердит: — Что же будет? Пусть будет, что будет!
Дева в ответ на это косвенное признанье в любви лишь прикрыла глаза веками и чуть покраснела. Антон же воспрял духом, надел маску и, выйдя из кареты, помог спуститься на брусчатку леди. Плащ и шубка остались в карете на попечении кучера.
Билеты оказались, конечно же, в ложу, где, впрочем, сидела еще одна великосветская пара, с которой мисс Кортни церемонно раскланялась. Поклонился им и Антон, но весьма сдержанно и безмолвно. Средних лет джентльмен иронично покосился на маску негаданного соседа, а молодая дама посмотрела с интересом в упор — но слов при этом тоже сказано не было. Оглядев бегло полный зал, Антон приметил, что их с Фрэнсис уже лорнируют и порадовался, что одел себя недавно за счет казенных денег вполне безупречно.
Но вот зазвучала бодрая увертюра к хорошо знакомой Антону опере «Безумный день или Свадьба Фигаро», а потом занавес раздвинулся, и на сцену выпорхнула счастливо озабоченная Сюзанна, за ней невероятно деловой Фигаро и начался их первый дуэт… Антон тотчас склонился к ушку Фрэнсис и шопотом стал кратко пояснять суть их проблем. Потом явился с арией завистливый басовитый Батоло, прилетел на пуантах Керубино (чье меццо-сопрано могло принадлежать только переодетой женщине, на чем Фрэнсис с Антоном и сошлись), а затем приплыла Розина… В общем, после первого действия Фрэнсис восторженно поаплодировала артистам и искренне поблагодарила «сэра» за то, что он сделал для нее спектакль столь понятным. Соседка по ложе, улучив момент, спросила у мисс Кортни, о чем ей шептал таинственный спутник, и, узнав, что это был прямой перевод с итальянского, отбросила правила хорошего тона и упросила Антона рассказать и им суть происходящего. Антон хихикнул в душе и стал пересказывать только что рассказанное.
Шло уже четвертое действие оперы, когда Антон, продолжавший свой комментарий, решился на интимное прикосновение к Фрэнсис: его руки по-прежнему дистанцировались на барьере ложи от рук девы, но его колено плавно уперлось в ее колено, которое дрогнуло, но осталось на месте. Сладострастные токи вмиг побежали из его тела в ее, и вскоре пение и игра актеров перестали их занимать. Ободренный Антон двинул вперед и голень, которая сначала прилегла к голени Фрэнсис по всей длине, а потом просунулась дальше и обвила ее икру! Тут уж оба сладострастца совсем затрепетали, бросив даже и дышать. Наконец и рука его скользнула с барьера на то же колено, оказавшееся таким нежным! Совсем осмелев, наглец двинул свою наполненную страстью ладонь вверх по ноге Фрэнсис, метя в межножие, но вдруг зал вокруг взорвался аплодисментами, и враз смутившиеся безумцы тоже встали, компенсируя аплодисментами свое невнимание к финалу оперы.