Он отвернул от нее голову и попытался разгадывать других гостей, но тут хозяин предложил завершить обед и перейти в гостиную «для приватного разговора». Антон перехватил его на полдороге и спросил:
— Как звать вон ту даму?
И кивнул в спину удаляющейся пленительно гибкой фемины.
— Тоже заинтересовались ею? — одобрительно хохотнул Филомарино. — Это Элеонора Пименталь де Фонсека, наша звезда: математик, физик, естествоиспытатель, но больше известна как писательница. Была в чести у Фердинанда и получала королевские награды, пока писала о благе просвященной монархии. Но сейчас она вдохновилась примером французской революции и король уже готов ее арестовать.
Наконец, все присутствующие распределились по гостиной (дамы все сидели, причем поодаль одна от другой и возле каждой скучковалось по нескольку мужчин) и Антонио сказал звучным голосом:
— Поводом к сегодняшнему собранию послужил визит ко мне вот этого господина (он указал на стоящего рядом с ним Антона). Перед вами, синьоре е синьори, представитель посольства Франции Антуан де Фонтенэ. Прошу любить и жаловать!
Собравшиеся разразились аплодисментами, но достаточно деликатными.
— Синьор де Фонтенэ, — обратился хозяин к гостю, — расскажите нам о сегодняшней ситуации во Франции и о намерениях Директории в отношении Неаполитанского королевства…
Минут через пятнадцать Антон завершил свое сообщение и предложил задавать вопросы. Они посыпались со всех сторон и тогда он прервал всех и указал на де Фонсеку:
— Пусть меня начнет терзать эта белла донна…
Раздался смех, но Элеонора Пименталь шутить была не расположена:
— Если я правильно Вас поняла, мсье Фонтенэ, Франция не будет сейчас оказывать помощь нам, демократам Неаполя?
— Вопрос о помощи будет решен на основании заключения нашего посольства о наличии или отсутствии в Неаполитанском государстве революционной ситуации. А что это за ситуация? Это когда угнетенное большинство общества не хочет больше жить по-старому и выражает это через массовые демонстрации и акции неповиновения. При этом руководящие дворянские верхи не способны управлять по-старому и пытаются привлечь к управлению представителей буржуазии и университетских преподавателей. Есть у вас такие народные выступления и сманивание третьего сословия во власть?
— Наш народ настолько угнетен и заморочен священниками, что не осмеливается на бунты, хотя обнищал до крайней степени, — горячо ответила де Фонсека. — А король и особенно королева погрязли в дворянской кичливости и не желают слышать о привлечении к власти образованных людей.