— У вас экзотическое имя для Сербии, Саймон. — Натолкнула я его на разговор, за которым мы сюда приехали. Парень оглянулся, и улыбнулся своей очаровательной улыбкой.
— Он точная копия Саймона. — Послышался хриплый, полный боли голос Кристиана. Я вздрогнула. Только сейчас я заметила эти ямочки, и улыбку, которая могла бы быть у дрогой версии Кристиана. Я продолжала идти.
— На самом деле, имя дал меня дед когда я родился. Бабушка хотела назвать меня Кристианом, но дед четко дал понять, что это имя никогда не будет носить его внук. — Пояснил с забавой Саймон. Острая боль вонзилась мне в сердце.
— Вам идет имя Саймон. — Я как бы дала понять Кристиану, что услышала его.
— Называй меня на ты, Кальмия. — Попросил Саймон. Мы проходили мимо амбара, около которого стояли расскошные сани, наверное больше чем у самого Санта Клауса. Кристиан тоже покосился на них, его лицо исказилось. — Это сани моего прадеда. Они уже прогнили, и не подлежат реставрации. — Пояснил Саймон, проследив мой взгляд.
— Здесь есть собаки? — Поинтересовалась я, вспомнив историю о Хэйли, аките Кристиана. Саймон растерянно покачал головой.
— Мой прадед имел около тридцати акит, но после его смерти мой дед продал всех буквально за гроши. — Саймон кажется не придал особого значения своим словам. Мы подошли к огромной черной деревянной двери.
— А когда умер твой прадед? — Поинтересовалась я. Речь шла о дедушке Кристиана. Саймон казался безразличным к этому.
— Он умер за год до моего рождения. Он был сумасшедшим, помешенным на деньгах и славе. Как и мой дед, возможно этот дом свел их сума. — Забавлялся он. Я натянуто улыбнулась.
Мы вошли в огромный холл, все было мрачным и готическим из камня и черного паркета. В рамках для картин висели лохмотья. На картинах когда-то были изображены собаки. Но у всех были вырезаны ножом морды. Жуткое зрелище. Он провел меня к большому дивану, который располагался напротив камина. На полу лежала шкура медведя. Бедный медвежонок. Саймон сел на противоположной стороне дивана от меня.
— Итак, расскажи мне историю начиная от своего прадеда. — Попросила я. Саймон кивнул и откинулся на диване почухав затылок.
— Мой прадед был той еще задницей. Он все твердил о заговорах и предательстве. Был помешан на своих собаках, это все что я знаю о нем. После того как мой дедушка тайно перебрался сюда, прадед не встретил его с распростертыми объятьями. Но кое как разрешил дедушке остаться. Спустя месяц прадед умер, упав с лестницы и свернув шею. — Саймон нахмурился, будто обдумывая что-то. Кристиан внимательно следил за ним. — Оказалось что мой дед был наследником, и в скором времени он обосновался здесь. Встретил мою бабушку он примерно через месяц после смерти прадеда. Так родилась моя мать. После её рождения, дед слетел с катушек. Он продал всех собак. — Саймон указал на картины висящие на стенах. — Он сделал это с картинами. Он все говорил что собаки смотрят на него и хотят убить за то, что он сделал. — Саймон закатил глаза. — Бабушка умерла через год, после моего рождения, она кажется тоже была слегка не в себе. Дед вообще сошел с ума, все кричал что она ушла к НЕМУ, а к кому именно так и не говорил. — Саймон хмыкнул. — В общем он застрелился из охотничьего ружья. Матери как раз исполнилось двадцать пять, и она уже как четыре года была замужем за моим отцом. Но тот сказал, что у нас больная семейка и свалил. Моя мама умерла от рака три года тому. — Саймон вымучено улыбнулся. — Сложно это все правда? — Спросил он с теплотой. Нахмуренно я покачала головой.