Вон оно как!
– Спасибо. За книжку Абрикос благодарность передавал. Только гниловатый он. Спрашивал, что его не касается.
– Небось Лаврушу Берией кликал.
– Это тоже.
– Благодарю, буду иметь в виду. Говорят, что с Сонечкой в Питере встречался? Ее мама жаловалась, что ты дом по глупости профукал.
– Ну…
– Молодец. Закосил под дурачка. Дина слышала разговор мужа, но подробностей не знала. Ты на нее не обижайся, она хотела деньги за границу перевести, а человек взял ее сбережения, больше о нем ни слуху ни духу. Сбежал и спасибо не сказал. Вот Дина и пытается хоть что-то добыть. Наши опасаются, что болтать начнет. Знает мало, однако на след навести может. Впрочем, это тебя не касается. Говорят, в Москву едешь?
– В апреле.
– Ну и славно. Там закрутишься, про поселковые дела не вспомнишь. Хотя ты ничего не знаешь и знать не хочешь. Правильно?
– Да.
– Вот и отлично. И уезжаешь вовремя. Летом свара будет. Чалдона уважали, а Лавр еще в полную силу не вошел. Его боятся, но слушать не захотят. А без твердой руки нельзя. Артели между собой за жилки будут драться, пока менты совсем лавочку не прикроют. Да, еще. Фотостудию потихонечку освобождай. Пара человечков приедет, я одного туда, другого в мастерскую определю. Поменьше водись с ними. Ты не при делах, но вдруг чего. А так они тебя не знают, ты их не знаешь. Может, уйдешь с работы? Сколько тебе до отъезда? Февраль и март? Штуку вперед дам, только увольняйся с первого числа.
Домой возвращаюсь задумчивый. Заявление на увольнение написал, но на тысячу рублей стал богаче. Поклонницу моего фотографического таланта заполучил, но доступ к фотолаборатории мне закрыт.
Дома понял, чего моей маме в жизни не хватает. Дочки. Стоит пунцовая Алёнка, а тетя Саша и мама на нее тряпки примеряют. Типа, тут подшить, тут подобрать, тут присборить. Обе принявшие, конечно. Мама свои вещи разбирает. Мой порванный кожаный пиджак, сказали, можно перешить с потерей размера, как раз на девочку. «А этот отрез кримплена Лёшка из ГУМа привез. Соображаешь, какое платье девке сварганим?!»
Отчима нет, сбежал к приятелям. И я его понимаю, какой мужик такое выдержит! Я было тоже сбежать хотел, но меня кормить стали. Потом мы с подругой в мою комнату пошли, а мамы новый чемодан с тряпками потрошить начали.
17–20.01.1973
Скоро среду я буду любить больше воскресенья. Почему? Ведь в среду я опять лечу в самолете. Нас восемь школьников и один учитель. Мы летим на областную олимпиаду по биологии.
Три парня и пять девочек, собраны по школам района. В прошлом году на олимпиаду по математике летали пятеро из них. Странно? Ничуть! В Москве спецшколы, ты или-или. Или математик, или знаток английского языка. Или певец, или художник. А у нас берут ЛУЧШЕГО ученика по данному предмету, и что такой один в классе по ВСЕМ предметам, никого не удивляет. Правда, особых успехов от нас не ждут ни в школе, ни в районе.